Все своими руками! Хозяйственные будни оруженосца
Шрифт:
— Чего его бояться? Он людей же не ест? — пожала плечами я. А хотя… Да нет, староста-то живой до сих пор. — Ну некрос. Ну нежить. Подумаешь, проблема какая. Надо быть терпимее к людям. — Я подумала. — И к нелюдям тоже. А нам надо быт налаживать, хозяйство поднимать. Живете тут… как свиньи какие.
— Высеку, — пригрозил Хьюберт, но как-то без искры. Наверное, представил, как будет за мной гоняться и сколько энергии нужно, чтобы поймать меня и собственно высечь. А я без боя не дамся!
— Каким образом? — хмыкнула я. — Не забывайте, это не я ноги из-под венца
Стоило напомнить Хьюберту о браке с королевской сестрой, как он стал посговорчивее. Не то чтобы оставил попытки расстаться с лопатой, но как только я подошла к Принцу и стала его расседлывать, сел на обломок камня, лопату рядом поставил и загрустил. Хлодвиг же подумал, снял шлем, сверкнув на солнце лысиной, и неспешно направился к воротам.
— Куда вы, почтенный? — окликнул его Хьюберт.
— Как куда? В село. Она права, жить как-то надо. Есть что-то надо, и не только летучих мышей, — печально сказал Хлодвиг, зыркнув на меня исподлобья. — Раз уж вы здесь. Деньги нужны. Если и откупаться от стражи, то деньгами. А сто монет — в старое-то время при такой награде за голову, почитай, платили по двести монет каждому стражнику, а сейчас уже и все триста?..
А ничего себе у них инфляция. При таких затратах легче Хьюберта самой страже сдать. Ну, может, и не казнят, просто женят.
— Нельзя откупаться, — возразила я. — Иначе они так и будут сюда ходить. Надо что-то придумать, чтобы от Хьюберта отвязались. То есть — от мастера. То есть — отказались бы от идеи его женить. Хотя деньги-то возьмите, а то скажут, что мы мирное население обираем, — напомнила я.
Хлодвиг одарил потомка сочувствием, получил в награду за сострадание несколько монет и побрел к воротам. Я сняла с Принца седло, посмотрела на него с тоской, смахнула дорожную пыль…
— Она не откажется, — чуть не плача заявил Хьюберт. Видимо, сильно он задел сестру короля. А ведь по поведению ни грамма не сердцеед, хотя хорош, да, когда на коне и в доспехе.
— Деньги на еду не тратить! — крикнула я Хлодвигу вслед, сняла с Принца сбрую и уселась напротив Хьюберта. — Ну, мастер, не вешайте длинный нос. От уныния волосы выпадают, говорят. Что-нибудь придумаем. На крайний случай имеется приворотное зелье и навык делать из человека некроса.
— А отворотное зелье есть? — с надеждой спросил он. Я, конечно, не в курсе была всяких химических штучек, но Хлодвиг что-то подобное говорил.
— Вроде да. Как ты понимаешь, я его не пробовала. Все, погрустил и будет, бери лопату, пошли копать.
— Ты не много ли себе позволяешь?
— Нет, в самый раз, — тряхнула я головой. — Все, кончилось рыцарство, начинается крестьянское бытие. Утром встал, подоил корову, двор подмел, огород полил, прополол, заготовил масло, белье постирал… лопату возьми. Дыры в имении подлатал, в комнатах убрался, корову подоил… Лопату
— Доили уже с утра!
— Дважды в день, мастер. Привыкай. Встаешь с петухами, ложишься с курами. Чтобы у тебя режим не сбоил, обзаведемся. Ну, пришли. Сейчас скажу, что делать надо. И лопату, чтобы ей, зачем поставил?
Я вздохнула. Показная покорность Хьюберта меня не особенно вдохновляла. Я понимала, что это у него оттого, что Хлодвиг на него авторитетом давит и потому что ему ни в замок не хотелось, ни к королевской сестре, но из двух зол пришлось выбрать меньшее. Так-то он стоял в обнимку с лопатой и пока всем видом выражал готовность ударно потрудиться на благо собственного имения, но знала я его уже достаточно, чтобы утверждать — не обольщайся, Ликс. Просто не обольщайся.
— Вот тут, — я провела мыском сапога по земле, потому что мои линии, конечно же, уже стерлись, — у нас будет хранилище для клубней, э-э-э… в общем, неважно. — В глубину надо копать примерно сантиметров на тридцать.
— Куда? — разинул рот Хьюберт.
— Вниз, — рявкнула я и сообразила, что он меня просто не понял. — Примерно на локоть вниз. Борта должны быть наклонными. Начнешь здесь, кончишь здесь, — снова очертила я размеры. — Все, приступай, я пошла за соломой и хворостом.
Развернувшись, я оставила Хьюберта пахать под палящим солнцем. Но, конечно, сделав с десяток шагов, я обернулась: как само собой разумеющееся, Хьюберт воткнул лопату в землю и стоял теперь, блаженно щурясь под теплыми лучиками. Приятненько ему, да? Мне бы тоже было приятно: лечь на травке на плед, руки за голову закинуть и наслаждаться. Лишь бы мошки не кусали да есть кто приносил… Но где мечты, а где реальность?
— Копать кто будет? — спросила я. Хьюберт чуть на меня покосился и мило так улыбнулся. Стало понятно, что косить и забивать он будет до последнего. — Ясно. Ну хорошо.
Хьюберт вздрогнул, ожидая знакомый уже по прежнему опыту полет сапога, но я его чаяний не оправдала. Подошла к нему, взяла лопату, вонзила ее под нужным углом на требуемую глубину, а, черт, лопаты тут дерьмо, конечно, но нечего нос воротить.
— Вот так, — с угрозой сказала я. — Давай, пробуй.
Неизвестно, какие у Хлодвига были конкретно претензии к потомку, но уж хитрости Хьюберту было не занимать. Потому что он специально — это и ежу было понятно — криво воткнул лопату, криво черпнул земли, и все это с рьяным выражением готовности поработать.
— Я еще раз показываю, — терпеливо выдавила я. — Но учти, в третий раз учить буду с помощью сапога.
— Ты же женщина, — в полном отчаянии произнес Хьюберт. Вот чего-чего, а подобного я от него не ожидала, но так как эту дурацкую фразу за свою жизнь я слышала больше, чем кукареканья, дара речи от такой банальности не лишилась.
— Но сапог-то у меня есть, — для убедительности я даже притопнула, а потом еще раз копнула. — И знаешь, что я тебе скажу? — Хьюберт улыбнулся. Я видела, что он очень спешно ищет пути отхода. — Если я вернусь, а канава не будет хотя бы в зачаточном состоянии, я сама вырою. Тебе могилу. Дошло?