Все тайное становится явным
Шрифт:
– Издеваешься?
– И в мыслях не было, - честно призналась она, обнимая его.
– С тобой все в прядке?
– Со мной вот уже вторую неделю по вечерам содержательно беседует одаренный лекарь душ, - Стелла фыркнула и спросила. – Как ты думаешь, в порядке ли я?
– Вот только обрадовала, и сразу разочаровала, - колдун вздохнул, - значит, старшая сестренка по доброте душевной промыла тебе мозги. А я уже начал надеяться, что ты сама переосмыслила наши отношения…
– Илар, тебя когда-нибудь женщины кусали? – Она зло прищурилась, намечаясь на шею мага, открытую расстегнутым воротом куртки.
– Кстати,
– Не хочу знать о предпочтениях твоих, хм, пассий…
– Да не о них речь, - отмахнулся мужчина, - я о ведьмах. Есть у них такая дурацкая привычка – кусаться, если их тащат в Хантар получать заслуженное воздаяние за неблаговидные поступки и антиобщественную деятельность!
– Стелла, - донесся до них окрик Фионы, - где ты там застряла? Я ценю твое умение сдерживать свое любопытство, но сама я так, к сожалению, не умею. Если не хочешь, чтобы я умерла в самом расцвете сил, иди сюда!
– Кстати, вредина, чей голос ты сейчас слышал, никак не повлияла на то, что я изменила мнение насчет наших отношений. Я их действительно переосмыслила. Сегодня, если тебе интересно, когда тебя накрыл завал.
– Стелла смерила колдуна оценивающим взглядом. Реакции не последовало. Судя по напряженному выражению его лица, Илар что-то в этот момент лихорадочно обдумывал. – Маги, что с вас взять!
Оставив мужчину стоять в коридоре, она пошла к кабинету.
Элим сидел на диване, положив руку на подлокотник, поглаживая кончиками пальцев бархатистую обивку. Фиона нетерпеливо расхаживала туда-сюда, нервно покусывая нижнюю губу. Увидев ее, она встрепенулась. – Наконец-то! Ты спасла меня от страшного поступка – я уже на полном серьезе рассматривала возможность забраться отцу в голову и прочесть его мысли!
– Ты уже это делала, - мягко заметил мужчина, - когда я пришел в агентство впервые. Никогда не поверю, что ты так спокойно восприняла мое появление, если бы не поковырялась в моих мозгах!
– Какие все вокруг недоверчивые, - Фиона усмехнулась и тут же виновато призналась, - ну было, я и не отрицаю…
– Надеюсь, мать жива? – Стелла не могла сказать, какие эмоции испытывала в этот момент. Но одно знала точно – она не хотела, чтобы отца обвинили в убийстве бывшей жены.
– Надеюсь, нет, - в тон ей ехидно произнесла Фиона, устраиваясь с ногами в кресле.
Неодобрительно покосившись на голые ступни сестры, выглядывающие из-под платья, она покачала головой и заняла второе свободное кресло, стоящее напротив дивана, где сидел отец.
– От прежней гордой, самовлюбленной, самоуверенной, честолюбивой и амбициозной ведьмы мало что осталось, - Элим безразлично передернул плечами и изогнул уголок губ в легком подобии улыбки, - она напомнила мне новорожденного котенка, который слепо тычется мордашкой во все, что попадается ему на пути, жалобно мяучет и зовет на помощь. Без своей силы она – ничто…
– Никогда не поверю, что ты ездил в столицу только для того, чтобы поупиваться ее беспомощностью, - Стелла побарабанила пальцами по подлокотнику кресла, - она причинила тебе много зла. Но ты слишком благороден для того, чтобы издеваться над ней сейчас, когда она сама попала в затруднительное положение.
– Почему бы и нет? – С изрядной долей насмешки в голосе поинтересовалась Фиона, холодно усмехаясь. – Небольшая
– Я хотел узнать, почему Людмила так поступила с вами, - он перевел взгляд с раздраженной Фионы на спокойную Стеллу, и покачал головой. – Прекрасно понимая, что ваша мать ничего не делает просто так, я решил выяснить правду.
– Скажи мне, что вооруженные до зубов стражники не нагрянут сюда с минуты на минуту, чтобы арестовать тебя за попытку убить известную в столице ведьму.
– Можешь не волноваться из-за этого, радость моя, - Элим послал ей теплую, понимающую улыбку, - я с самого начала подозревал, что мой разговор с Людмилой ничего не даст. И не ошибся. Она лгала, не переставая. Придумывала себе какие-то небывалые оправдания. Отчаянно заламывала руки, плакала, и пыталась давить на жалость. Обвиняла вас в черной неблагодарности и клятвенно уверяла меня, что поступила с вами так несправедливо только из желания удержать рядом своих детей.
– Возможно, это правда, - Фиона легким движением руки заставила хрустальный графин, наполненный свежим гранатовым соком, сбросить крышечку и наполнить высокий бокал. – Будете? – Предложила она, вопросительно глядя на них. Получив от мужчины согласный кивок, она так же на расстоянии наполнила второй бокал и переправила его отцу по воздуху. Сделав глоток, она подняла полный решимости взгляд на сестру. – Ее стремление управлять нами давно превратилось в манию. Но я никогда не поверю, что оно было продиктовано материнской заботой и любовью. Здесь что-то другое…
– Ты права, Фиона, - гнев и ярость исказила черты лица мужчины, но он быстро взял себя в руки, справившись с обуревающими его эмоциями. – Я сделал вид, что поверил ей, и ушел. К счастью, в городе осталось много моих должников, поэтому узнать, что происходит в нашем доме, не составило труда. Оказалось, что Людмила сразу после твоего визита, - он взглянул на старшую дочь со свирепым одобрением. Видимо, он уже был в курсе того, кто лишил его бывшую жену сил.
– Со страшным скандалом выгнала свою первую помощницу. Все соседи слышали, как она, как сумасшедшая, кричала и обвиняла ее в предательстве. Ведьма слабо оправдывалась и слезно умоляла простить ее. Но Людмила и слушать ее не хотела. Она за руку выволокла ее из дома и яростно велела убираться прочь и не попадаться ей на глаза. Женщине не оставалось ничего другого, кроме как выполнить ее приказ и уйти. Я узнал, что она была вынуждена перебраться в бедный квартал и коротать ночи в домах для бездомных – ваша мать не вернула ни ее вещи, ни сбережения, которые она, несомненно, успела скопить за долгую службу. Прекрасно понимая, что после пережитого унижения никаких добрых чувств она к своей бывшей хозяйке испытывать не будет, я попросил своих знакомых стражников разыскать ее.
– Вот видишь, выжила, - лукаво подмигнула ей Фиона, улыбаясь.
Стелла сразу поняла, о чем она говорит. Сестра сама не знала, выкарабкается ли помощница Людмилы или отправится на прогулку к предкам после того, как попала под горячую руку разгневанного эмпата. Но не стала отвечать на улыбку – ничего веселого в их разговоре не было. Сейчас ее волновало другое. Она не в первый раз задалась вопросом, использовала ли Фиа свои способности, чтобы выснить страхи матери? Или действовала импульсивно, не задумываясь о последствиях? Она задумчиво хмыкнула,