Все темные создания
Шрифт:
— Чего же ты ждёшь? — спрашиваю я, ожидая, пока он полностью остановится.
— Жду, когда ты попросишь меня об этом.
— Что ты сказал?
Его лошадь тоже ржёт от изменения темпа. Что-то явно их тревожит: возможно, холодная атмосфера, ветер или неестественная тишина леса.
— Скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал, принцесса. Чтобы не было никаких сомнений. Я не хочу украсть у тебя то, что ты не готова отдать.
Да уж. Конечно. Мне хочется схватить одно из его собственных оружий и проткнуть его насквозь.
—
Кириан улыбается, не останавливаясь до конца. Я вижу, как его взгляд скользит по моему лицу, по моим губам, а затем по корсету, и тёмные желания, скрытые в этом взгляде, заставляют моё сердце биться чуть быстрее, несмотря на моё сопротивление.
Чёрт побери.
— Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя? — спрашивает он снова.
Он точно наслаждается этим, вот наглец.
— Да.
— В губы? — уточняет он, приподнимая брови.
Он вынужден крепко держать поводья, когда его лошадь пытается воспротивиться.
— Предпочтительно, — вынуждена ответить я.
Я выдерживаю его взгляд, полный дурных намерений и зловещих обещаний, и тогда Кириан отвечает:
— Нет.
И направляет свою лошадь вперёд.
Замешательство сменяется гневом.
— Как это «нет»?
— Я не собираюсь тебя целовать, — отвечает он, полон достоинства, не удостоив меня взглядом. — Какой дерзостью нужно обладать, чтобы просить меня о таком, принцесса.
Теперь мы отстали от остальных, но всё ещё достаточно близко, чтобы я помнила, что не могу кричать.
Я с трудом сдерживаю проклятие, недостойное Лиры, сжимаю кулаки на поводьях и еду дальше. Вижу, как он улыбается, развеселившись, и жалею, что не смогла его отравить.
Я сверлю его взглядом, представляя себе тысячу способов убить его, когда вдруг новая мысль озаряет меня — идея, родившаяся из внезапного ржания его лошади, подпитываемая гневом и жаждой мести.
Я подъезжаю ближе, убеждаюсь, что на нас никто не смотрит, поднимаю руку и резко хлопаю её о круп лошади.
Животное так напряжено, что это именно то, что нужно, чтобы оно вскочило на задние ноги и помчалось вперёд.
Я сдерживаю смех, наблюдая, как лошадь, совершенно обезумев, уносит Кириана с собой, и изображаю испуг, когда остальные всадники начинают паниковать, видя, как он несётся сквозь лес.
Может, я и не решусь его убить, но неприятное падение с лошади могло бы поубавить его самоуверенности на какое-то время.
Я прикрываю рот рукой, как будто тоже шокирована, и прячу улыбку, пока вдруг не замечаю, что лошадь меняет направление.
О, чёрт.
Она поворачивает влево, сталкивается с другими всадниками, которые поспешно уворачиваются, и ещё больше пугается, так что Кириан уже не в силах вернуть контроль над ней. И вот его ноги соскальзывают по рыхлой земле, и он вместе с лошадью падает в овраг.
Лошадь исчезает, и Кириан вместе с ней.
Ржание
Мгновение никто не двигается. Затем один из капитанов подгоняет своего коня к месту падения. Слышны отрывистые команды, крики паники, и через несколько секунд я тоже подъезжаю к краю оврага и спешиваюсь.
Падение крутое, но не настолько вертикальное, чтобы они рухнули вниз. Рыхлая земля раскрывает путь, по которому животное и всадник скользили вниз, и я следую по этому следу, пока не замечаю две фигуры среди тумана.
Туман мешает мне разглядеть, что происходит внизу. Противоположная стена оврага покрыта скалами, усеянными множеством отверстий и огромных трещин, а из земли, кажется, повсюду виднеются расщелины.
Я чувствую, как сердце замирает в ожидании.
«Там, внизу!» — кричит кто-то.
«Сделайте что-нибудь!» — восклицает священник.
Никто не знает, как реагировать, пока, внезапно, лошадь не ржет и не поднимается на ноги с заметной неуклюжестью.
Слава Воронам, я не убила это животное.
А Кириан… Я с шумом втягиваю воздух, когда вижу, что он двигается.
Глубокое чувство облегчения накрывает меня при мысли, что он жив.
— Не волнуйтесь, мы его поднимем, — говорит один из капитанов.
Понимаю, что это обращение ко мне, и замечаю, что дала волю своим эмоциям — на моем лице явственно отразилось облегчение. Я оглядываюсь и вижу только обеспокоенные лица: рыцари побледнели, дамы на грани обморока. Пожалуй, нет ничего страшного в том, что я выгляжу потрясенной. Кто бы не был на моем месте?
Несколько солдат готовятся спуститься вниз. Один из них уже карабкается на скалу у края, когда вдруг одна лошадь ржет и, вырвавшись из-под контроля, начинает нестись прочь, а остальные начинают беспокойно переступать ногами, протестуя. Вторая лошадь тоже вырывается и убегает.
— Что, черт возьми, происходит…? — начинает кто-то, но не успевает закончить.
Ужасный звук, словно сама земля разрывается пополам, разносится по всему лесу. Стая птиц вырывается из деревьев, и внезапно тишина поглощает все, пока два ритмичных удара не разрывают её.
Бум. Бум.
Тишина.
Бум. Бум.
Тишина.
Бум. Бум.
Из тени на другой стороне оврага, там, где виднеется тёмный вход в пещеру, начинает проступать силуэт. Мои глаза напрягаются, пытаясь примирить увиденное с реальностью, избавиться от ощущений, будто я в кошмаре, и сосредоточиться на правде… но это невозможно.
Там, внизу, есть пещера, и из этой пещеры вырывается чудовищная рука, почти размером с лошадь, с обломанными и грязными ногтями.
Мое лицо бледнеет, когда я с ужасом наблюдаю, как из пещеры появляется остальное тело, и великан с одним серым глазом поднимается, его голова оказывается почти на уровне края оврага.