Все темные создания
Шрифт:
Я жду, обеспокоенная, пытаясь угадать, сколько из этих теней — люди, сколько собралось здесь сегодня. Но проходят минуты, и ничего не происходит, и я начинаю терять терпение.
— Что происходит? Почему никто ничего не делает? — шепчу я.
Люди находятся слишком далеко, чтобы услышать нас, но лесная тишина кажется настолько особенной, что я боюсь нарушить её и не решаюсь поднять голос.
— Они ждут.
— Чего?
— Скоро узнаешь, — отвечает он.
Вдруг я чувствую лёгкое давление в нижней
Я должна бы отстраниться, или отодвинуть его руку, но…
— Ты замёрзла? — спрашивает он тихо.
Я не двигаюсь.
— Всё хорошо, — отвечаю я.
Кириан медленно скользит рукой вверх и вниз, и я позволяю ему. Сегодня мне не хватало поддержки, прикосновения. Мне нужен был кто-то, кто возьмёт меня за руку, так же, как Нирида держала его руку на том ужасном представлении. Поэтому я принимаю его жест и не позволяю себе думать о том, что это не для меня, и что я краду этот момент у кого-то другого. У Лиры. И у него.
Я даже чуть ближе прижимаюсь к нему, наслаждаясь мягким теплом его тела, тем чувством безопасности, которое он дарит своим присутствием в этой темноте.
Всё остаётся тихим, неподвижным и спокойным, пока вдруг не раздаётся вой, перекатывающийся по долине.
А затем ещё один.
И ещё.
Я понимаю, что это не волки. Это люди, подражающие им.
Я напрягаюсь, тревога и ожидание захватывают меня, и я выпрямляюсь, когда Кириан убирает руку, и я снова чувствую себя одинокой, хотя он всё ещё рядом.
Тишина покрывает всё. На несколько мгновений воцаряется абсолютная неподвижность; ни один звук не нарушает покой леса. Кажется, что даже ветер замер, боясь потревожить тишину.
Тогда вдали зажигается огонёк — маленький, мерцающий, — и постепенно он растёт, всё больше и больше, пока… не взлетает.
Я провожаю его взглядом, зачарованная, пока ещё один свет не загорается на холме напротив нас, затем третий, четвёртый… И вдруг всё пространство покрывается огнями, которые поднимаются в небо, уносимые ветром, парят в темноте, заполняя ночное небо десятками огоньков.
Это бумажные фонарики. Они плывут, колеблясь, как блуждающие огоньки в лесу.
Один зажигают совсем рядом с нами, среди деревьев, и я вижу пару рук, которые толкают его вверх, к небу, пока ветер не подхватывает его, и он не пролетает мимо нас.
Аврора делает шаг вперёд, и свет фонарика освещает её лицо, когда она поднимает руку и лёгким движением отправляет его дальше в путь, обратно в темноту.
Я уже погружена в созерцание огней, когда внезапно что-то меняется.
— Сейчас, — шепчет Кириан. — Это тот момент.
Кажется, что всё это время они ждали, как будто предыдущие огни были лишь репетицией. Сотни огней зажигаются одновременно, поднимаются в небо и заполняют его. Их
Это кажется невозможным.
Нереальным.
Я вижу свет рядом со мной и замечаю руки Авроры, держащие маленький фонарик, который она растягивает, пока Нирида поджигает его в центре. Я не свожу глаз с её рук, пока они отправляют его в ночное небо, и затем ищу другие руки, другие фонарики.
Мы — сотни людей, делящихся мгновением, которое я не до конца понимаю, но которое, кажется, не требует объяснений.
Здесь, наверху, всё приобретает смысл. Я теряюсь в этих огнях, в необъятности ночи, которая теперь кажется менее тёмной, и одновременно чувствую себя и маленькой, и великой; как крошечный, но необходимый мазок в идеальной картине золотистых и сияющих тонов.
Это то, что я видела с королевского дворца в Эрее: три блуждающих огонька; три огонька, которые казались жалкими.
Если бы герцоги увидели это, если бы короли осознали силу, которую они имеют… Я не могу удержаться от удовлетворённой улыбки, представляя их лица, их страх.
Не знаю, что заставляет меня повернуться, что может отвлечь от этого зрелища, от истинной церемонии Оцайла, но я отвожу взгляд от неба и смотрю на него.
Кириан наблюдает за мной. Небо взорвалось золотыми звёздами, но он смотрит на меня.
Взгляд его голубых глаз перехватывает дыхание. Они блестят, и по какой-то причине это задевает во мне струну, которую не смогло затронуть даже это впечатляющее зрелище долины.
Он быстро проводит пальцами по глазам, и поднимает голову. Всё случилось так быстро, что я задаюсь вопросом, плакал ли он на самом деле, были ли это слёзы в его глазах. Его дыхание превращается в пар на холодном рассвете, и я перестаю задавать себе вопросы, просто поддаюсь чувствам.
Ночь. Темнота. Сотни огней, танцующих в пламени.
Обратный путь домой проходит в тишине.
Нирида смотрит на меня так, будто не может поверить, что я не задаю вопросов.
Я же тщательно выбираю те, которые хочу задать.
Я разрываю молчание, когда мы поднимаемся по ступеням главного входа. Экономка открывает нам дверь, впуская в тёплый дом, где чувствуется жар очага.
— Зачем проводится эта церемония? — спрашиваю я.
— Раньше она служила, чтобы осветить ночь перед Гауэко, властелином тьмы, и таким образом показать ему, что мы его не боимся.
— А теперь? — уточняю я.
— Всё ещё, чтобы показать, что мы не боимся.
Но уже не перед языческим существом, я понимаю. Теперь это символ сопротивления против Львов.