Все учесть невозможно
Шрифт:
— Я же тебе говорил, эта тварь где-то здесь… — бубнил гнусавый голос. Правда, назвали-то меня не тварью, а простонародным эквивалентом «падшей женщины», но я уж не стану это повторять. Слишком противное слово. Пусть его употребляют те, кому оно нравится…
Они попробовали нашу дверь, но господь им помогать не стал. «Нечего ругаться нехорошими словами, — злорадно подумала я. — Господь не помогает сквернословам».
Еще раз некультурно выразившись, они отправились дальше. Именно тем курсом, которым собиралась
— Вот кретины, — высказалась я. — Что же нам теперь делать?
Ситуация, скажу я вам, была неприятная. Оружия у меня не было никакого, кроме моих неплохо развитых ног и знания некоторых приемов, позволяющих женщине справиться даже с такими лбами.
Попробовав решетку, я поняла, что она намертво приварена и, кроме того, мое появление в окне может привлечь внимание.
— Какие будут идеи, Ватсон? — поинтересовалась я у Федора, который пришел наконец в себя, и неожиданно получила ответ:
— Подождать, когда они пройдут дальше. А потом идти за ними.
— Просто, но…
Я подумала. Что-то в этом было. В любой безнадежности можно найти выход. «Нет ничего невозможного для человека с интеллектом», — вспомнила я совет моих кубиков.
— Не боишься? — спросила я.
Надо отдать должное его честности. Он уже собрался отрицательно помотать головой, но признался:
— Боюсь. Но ведь у нас нет другого выхода, разве не так?
Я кивнула. Замечательный он все-таки парень. Все понимает как надо. Куда умнее своих родителей…
— Тогда в путь…
И мы уже собрались выходить, когда я услышала этот голос. Откуда-то сверху. Такой четкий, что ошибиться было невозможно.
— Я принес твою дискету…
Федор тоже узнал его.
— Стас… — прошептал он.
— Тише, — попросила я его.
Они находились совсем рядом. Судя по голосам, либо в соседней комнате, либо… Я осторожно выглянула.
Во дворе.
Они стояли друг напротив друга. В глазах Стаса не было теперь насмешки. Только озабоченность и презрение.
— Давай, — Ирина протянула руку.
— Сначала Федор и Таня, — тихо проговорил Стас.
— Ты видишь? — рассмеялась жестко Ирина, показывая на здание, почти полностью заполненное дымом. — Если ты рискнешь поискать их там…
Он взглянул. В его глазах появилось отчаяние.
— Какая же ты сволочь! — проронил он. — Ты обещала мне не трогать их…
Он рванулся к дому. Она преградила ему путь.
— Пусти меня! — потребовал он.
— Сначала отдай мне дискету, — возразила она.
Стас усмехнулся:
— Мы договаривались об обмене. А ты устроила здесь фейерверк…
— Ошибаешься. Фейерверк устроила твоя шлюха, — прошипела Ирина, — и я надеюсь, что она уже давно там задохнулась.
Он беспомощно огляделся, и тут Федька не выдержал.
— Стас! —
Я не успела закрыть ему рот. Они обернулись оба. В глазах Ирины мелькнуло злорадство. Теперь она была похожа на кобру, готовую к смертельному броску.
Стас оттолкнул ее и рванулся в дом.
Мы выскочили из нашего убежища.
Бросив взгляд в окно, я увидела, что у Ирины в руках появился револьвер.
Она целилась ему в спину.
— Нет, пожалуйста, господи! — закричала я, пытаясь остановить его, заставить обернуться.
Но он не обернулся. Мы выбежали во двор, но было уже поздно.
— Стас, — пробормотала я, опускаясь рядом с ним на колени. Сейчас мне уже было не до Ирины. Хотя она держала револьвер направленным на меня. Прямо в мой лоб. «Сейчас выстрелит, — равнодушно подумала я, — и я наконец-то увижу, насколько настоящие ангелы отличаются от халивинского».
— Достань у него дискету, — потребовала она.
Я подняла на нее глаза.
— Что? — переспросила я. Мир кружился перед моими глазами, отказываясь остановиться. Лицо Ирины расплывалось, превращаясь в морду злобного ящера.
— Дискету, — повторила она. Я посмотрела на револьвер, направленный в мой лоб. Потом перевела глаза на ее лицо. Она облизнула пересохшие губы.
Я начала подниматься.
— Дискету! — опять заорала она.
Мне было наплевать. Я шла на нее, зная, что сильнее. Она начала пятиться от меня. Револьвер все еще был направлен на меня, но теперь ее руки заметно подрагивали. Я усмехнулась.
Эта тварь не знала, что в минуту опасности во мне просыпается мое второе «я». Холодное и расчетливое. Оно может изобразить испуг, но в это время тщательно просчитает все ходы. И нанесет сокрушительный удар.
— Дискету… — прошептала она хрипло, уже понимая, что проиграла.
Я протянула руку, в которой была зажата эта дрянь.
— Возьми, — предложила я ей.
Она потянулась навстречу.
Я схватила ее руку и резко завернула ей за спину. От неожиданности Ирина вскрикнула, револьвер выстрелил в воздух. Второй рукой я перехватила запястье, сжимавшее револьвер, и выкрутила его так, что оружие выпало.
— Сука, — пробормотала она.
Я с наслаждением ударила ее каблуком в коленную чашечку и спокойно наблюдала, как эта маньячка визжит и корчится от боли.
— Ты его убила… — пробормотала я. — Ты убила его!
И мне не было ее жаль.
— Танька!
Я обернулась. Волосы упали мне на лицо. Ладонью я поправила их, убирая слипшиеся пряди со лба. Да уж, приглашать меня сейчас на конкурс красоты явно не стоило. Волосы были пропитаны гарью и потом. Посмотрев на руку, я убедилась, что она вся в саже. Следовательно, таким же было и мое лицо.