Все в его поцелуе
Шрифт:
Но что касается танцев... Ему следовало ожидать, что она попытается его вести.
– Скажите, мисс Бриджертон, – сказал Гарет, надеясь, что разговор немного отвлечет ее, потому что человек начинает танцевать лучше, если его мысли не заняты все время танцем, – как далеко вы продвинулись с чтением дневника?
– Мне удалось прочесть всего десять страниц с тех пор, как мы говорили с вами в последний раз. Кажется, там не так много...
– А мне показалось, что там довольно много... – Он покрепче обнял ее за талию.
Это был самый трудный вальс в его жизни.
– Я не слишком сильна в итальянском, я же вам говорила. Поэтому у меня уходит на чтение гораздо больше времени, чем если бы это была обычная книга.
– Не надо извиняться. – Гарет с силой повернул ее направо.
Она наступила ему на ногу.
– Извините, – пробормотала девушка и покраснела. – Я не всегда такая неуклюжая.
Гарет закусил губу. Не может же он над ней смеяться! Это разобьет ей сердце. Он начинал понимать, что Гиацинта Бриджертон не любила делать то, что не умеет делать хорошо. И похоже, ей в голову не приходило, что она плохо танцует. Это объясняло и тот факт, что она все время напоминала ему, что не очень хорошо знает итальянский.
– Мне пришлось выписывать слова, которые я не знаю. Я хочу послать их по почте моей бывшей гувернантке. Она все еще живет в Кенте, и я думаю, она будет рада перевести их для меня. Но даже итак... – Она против воли повернулась влево, но продолжала говорить: – Но даже без этих слов я могу почти все перевести. Оказалось, что можно понять текст, даже если тебе знакомы лишь три четверти слов.
– Я уверен в этом, – сказал Гарет главным образом потому, что от него ждали согласия. – А почему бы вам не купить итальянский словарь?
– У меня есть словарь, но мне кажется, что он не очень хороший. Половина слов вообще отсутствует.
– Половина?
– Ну, некоторые, – поправилась она. – Но на самом деле проблема не в этом.
Он ждал продолжения.
– Я думаю, что итальянский не является родным языком автора.
– Автора словаря?
– Да, там очень мало идиоматических выражений. – Гиацинта помолчала, потом пожала плечом – отчего пропустила шаг в вальсе, хотя даже не заметила этого. – Это не имеет значения. Я продвигаюсь довольно быстро. Я уже подошла к ее прибытию в Англию.
– Всего через десять страниц?
– Я уже прочла двадцать две страницы, но она делала записи не каждый день. Иногда ваша бабушка пропускает целые недели. Путешествию по морю она уделила всего один абзац, да и то только для того, чтобы выразить свой восторг по поводу морской болезни вашего дедушки.
– Никогда не знаешь, где найдешь свое счастье, – пробурчал Гарет.
– И даже не упомянула о своей первой брачной ночи.
– Будем считать это благословением Божьим. – Единственной брачной ночью, о которой он хотел бы услышать еще меньше,
– Почему у вас такое выражение лица? – поинтересовалась Гиацинта.
Он покачал головой.
– Некоторые вещи о своих прародителях вообще не следует знать.
Гиацинта понимающе усмехнулась.
Было нечто заразительное в ее усмешке. Она заставляла человека забыть не только, что он делает, но даже – о чем думает, и улыбнуться в ответ. Когда Гиацинта улыбалась – по-настоящему улыбалась, а не просто усмехалась, чтобы казаться умной, – ее лицо совершенно менялось: глаза загорались, щеки розовели и...
И она становилась удивительно красивой.
Странно, что он никогда раньше этого не замечал. Да и никто не замечал. Гарет часто бывал наездами в Лондоне с тех пор, как она впервые появилась в свете, и хотя никто никогда не обсуждал ее внешность, он ни разу не услышал, чтобы кто-то назвал ее красивой. Возможно, все старались понять, что она говорит, и никто не вглядывался в ее лицо.
– Мистер Сент-Клер! Мистер Сент-Клер!
Он увидел, что она смотрит на него с нетерпением и, возможно, уже несколько раз обратилась к нему по имени.
– При данных обстоятельствах вы можете называть меня по имени.
Она одобрительно кивнула:
– Хорошо. Вы тоже можете называть меня по имени.
– Гиацинта. Вам подходит это имя.
– Это был любимый цветок моего отца, – пояснила она. – Вьющиеся гиацинты. Они повсюду цветут в нашем саду в Кенте. Они первыми расцветают весной.
– И наверное, они точно такого же цвета, как и ваши глаза, – осмелился предположить Гарет.
– Счастливое совпадение.
– Ваш отец, наверное, был в восторге.
– Он так ничего и не узнал. – Она отвернулась. – Он умер до моего рождения.
– О, простите! – Гарет не был близко знаком с Бриджертонами, но знал, что в отличие от Сент-Клеров они все очень любили друг друга. – Я знал, что он умер какое-то время назад, но не знал, что вы его так и не увидели.
– Это не должно было иметь значения... Зачем скучать по тому, чего никогда не было, но иногда... должна признаться... я скучаю по нему.
Он стал осторожно подбирать слова.
– Это тяжело... я думаю, не знать своего отца.
Она кивнула, опустив глаза, потом посмотрела ему через плечо. Было что-то странное, но вместе с тем и подкупающее в том, что она не хочет смотреть на него в такой момент. До этой минуты они шутили, сплетничали. В первый раз они заговорили о чем-то серьезном, значительном.
Она все смотрела на что-то за его плечом даже после того, как ему удалось повернуть ее влево. Он улыбнулся. Теперь, когда она отвлеклась, Гиацинта стала танцевать гораздо лучше.
– Хотите послушать до конца то, что мне удалось перевести? – спросила девушка, меняя тему.