Все в его поцелуе
Шрифт:
– Это похоже на Изабеллу – устроить экстравагантную охоту.
– Она что, была очень хитрая?
– Нет, но необычайно любила всякие игры. Я не удивлен, что эта записка выпала из какого-то тайного ящичка.
Гиацинта смотрела, как он провел рукой по дну горки.
– Вот оно, – удовлетворенно произнес он.
– Где?
Он взял ее руку и провел ею по дну шкафчика. Кусок дерева будто бы чуть сдвинулся с места, ровно настолько, чтобы из образовавшейся щели на пол выпала еще одна бумажка.
– Чувствуете?
Она
Она нервно сглотнула.
Боже милостивый, это всего лишь его рука!
– Мы должны положить это обратно, – быстро сказала она, чтобы сосредоточиться на чем-то другом. Выдернув руку, она повернула деревяшку на место. Вряд ли кто-нибудь заметил бы, что что-то изменилось в нижней части горки, особенно если учесть, что никто не заметил тайного ящичка в течение шестидесяти лет. Но разумнее оставить все так, как было.
Гарет молча с этим согласился и придвинул горку обратно к стене.
– Узнали что-либо полезное из записки?
– Записки? Ах да! – Она и забыла про записку. – Нет еще. Здесь слишком темно. Как вы считаете, это не опасно, если мы зажжем...
Ей пришлось замолчать, так как Гарет безжалостно закрыл ей ладонью рот. Она посмотрела на него в испуге. Приложив к губам палец, он показал глазами на дверь. И тут Гиацинта услышала какое-то движение в коридоре.
– Ваш отец? – одними губами спросила она.
Но он не отреагировал, а лишь неслышными шагами подошел к двери. Он приложил ухо к дереву, но тут же отступил, мотнув головой налево.
Даже не успев сообразить, что случилось, Гиацинта встала рядом с ним, и он толкнул ее в другую дверь, которая вела в гардеробную – большой чулан, заполненный одеждой. Там было темно и тесно. Гиацинта оказалась прижатой к какому-то парчовому платью, а Гарет – к ней. У нее перехватило дыхание.
– Не говорите ни слова, – шепнул он ей на ухо. Дверь в кабинет открылась, и послышались тяжелые шаги.
Гиацинта перестала дышать. Это был отец Гарета?
– Как странно, – услышала она мужской голос. Человек, по всей вероятности, стоял у окна и... Боже, они не успели задернуть шторы!
Гиацинта нашла руку Гарета и крепко ее стиснула, как будто таким образом она могла передать ему свои мысли.
Тот, кто был в комнате, сделал несколько шагов и остановился. В ужасе от того, что их поймают, Гиацинта завела руку за спину, чтобы понять размер чулана. До стены она не достала, а зарылась между двумя платьями, потянув за собой Гарета. Конечно, ее ноги были видны, но если кто-то откроет дверь, по крайней мере не будет Видно ее лица.
Гиацинта услышала, как открылась и снова закрылась дверь, и опять стали слышны шаги. Человек, видимо, заглянул в спальню баронессы, смежную
Гиацинта сглотнула. Если этот человек не поленился осмотреть спальню, значит, чулан будет следующим. Она начала еще глубже зарываться в платья, пока плечом не уперлась в стену. Гарет был рядом. Он прижал ее к себе и отодвинул в дальний угол чулана. Он защищал ее. Если дверь в чулан откроется, то увидят только его.
Шаги приближались. Ручка двери была разболтана и загремела, когда на нее опустилась чья-то рука.
Гиацинта схватилась за Гарета, притянув его к себе за сюртук. Он был близко, неприлично близко, прижавшись к ней спиной так сильно, что она чувствовала все его тело.
Девушка заставила себя дышать тихо и ровно. Вся эта ситуация вызывала у нее страх и что-то еще... Гиацинта чувствовала себя странно, неловко, словно она сместилась во времени. Ей хотелось прижаться к Гарету еще теснее, обнять его своими бедрами. Она была в чьем-то чулане, ночью, и хотя она холодела от страха, она не могла не чувствовать что-то еще... более мощное, чем страх. Это было возбуждение, нечто головокружительное и новое, отчего ее сердце забилось сильнее, а кровь начала пульсировать в жилах.
Ручка двери повернулась. Дверь открылась. А потом – вот чудо! – закрылась. Гиацинта сразу обмякла и почувствовала, что и Гарет тоже. Она не понимала, как случилось, что их не заметили. Может, Гарет был лучше защищен всей этой одеждой, чем она предполагала? Или было слишком темно? Или человек не догадался посмотреть вниз и увидеть их ноги, или у него было плохое зрение. Или... А может быть, им чертовски повезло.
Они подождали, пока не стало ясно, что человек ушел, а потом на всякий случай простояли в чулане еще пять минут. Но потом Гарет раздвинул платья и вышел из чулана. Гиацинта подождала, пока он не прошептал:
– Пойдемте.
Они прокрались через весь дом, пока не дошли до окна со сломанной задвижкой. Гарет выпрыгнул первым, она – за ним, и он поддержал ее, пока она не опустила раму окна.
– Идите за мной, – сказал он, беря ее за руку. Гиацинта молча шла за ним, и страх понемногу сменялся возбуждением.
– Остановитесь, – сказала она Гарету. – Я задыхаюсь.
Он остановился, но посмотрел на нее сурово.
– Мне надо доставить вас домой.
– Я знаю, знаю. Я...
– Вы смеетесь? – удивился он.
– Нет. То есть да!
– Вы сумасшедшая.
Она кивнула, все еще улыбаясь, как дурочка.
– Я тоже так думаю.
– Вы что, ничего не соображаете? Нас могли там поймать. Это был дворецкий моего отца, и можете мне поверить, у него никогда не было чувства юмора. Если бы он нас обнаружил, мой отец упрятал бы меня в тюрьму, а ваш брат потащил бы нас прямиком в церковь.
– Я знаю. – Гиацинта постаралась выглядеть серьезной.
Наконец она сдалась.
– Разве это не было забавно?