Все в его поцелуе

Куин Джулия

– Ты готова. Даже не могу поверить.

Он лег на нее, но его пальцы продолжали свое мучительное движение. А над ней было его лицо, и она утонула в глубине его ясных голубых глаз.

– Гарет, – прошептала Гиацинта.

Он устроился у нее между ног, и она почувствовала его плоть – большую, твердую, требовательную.

– Пожалуйста, – простонала она.

Он медленно вошел в нее, и ее поразили величина его плоти и те ощущения, которые она в ней вызвала.

– Расслабься, – сказал он, хотя сам не выглядел расслабленным. Его лицо

было напряженным, дыхание – частым.

Он замер, давая ей время приспособиться, а потом продвинулся вперед, совсем немного, но достаточно, чтобы заставить ее вскрикнуть.

– Расслабься, – приказал он.

– Я пытаюсь.

Гарет чуть было не улыбнулся. Такая реакция была так похожа на Гиацинту. Даже сейчас, в один из самых потрясающих и странных моментов ее жизни, она оставалась... сама собой.

Мало кому это удается, подумал он.

Он продвинулся еще немного. Он не хотел сделать ей больно, но понимал, что ему не удастся избавить ее от боли совсем, но, видит Бог, он постарается, чтобы все было идеально. Даже если это убьет его, он не станет торопиться.

Ее тело было напряжено до предела, зубы стиснуты в ожидании продолжения.

– Гиацинта, – шепнул он ей на ухо, – мне кажется, что минуту назад тебе все это нравилось.

– Возможно, и так.

– Может быть, ты подумаешь о том, как продлить удовольствие?

Она поджала губы, как всегда делала, если чувствовала, что он ее поддразнивает, и ответила в том же тоне:

– Что ж, я подумаю.

Он был восхищен. Редкая женщина могла в такой ситуации быть еще и остроумной.

– Я бы мог тебе в этом помочь. – Он снова просунул пальцы между ее ног.

– В чем? – По резкому движению ее бедер он понял, что она снова начинает впадать в забытье.

– В тех ощущениях, – ответил он, погружаясь в нее все глубже. – Помнишь? О, Гарет! Да, Гарет! Еще, Гарет!

– Ах, это!

– Это приятные ощущения.

– Но это может... О! – Она стиснула зубы и застонала, чувствуя его движения внутри себя.

– Что это может? – Он был уже почти у цели. Ему полагается медаль за то, что он так долго сдерживается, подумал он.

– Я могу забеременеть.

– Я очень на это надеюсь. – И он с силой прорвал последний барьер и содрогнулся. Каждый мускул его тела требовал действий, а он замер. Если он не даст ей времени приспособиться, он сделает ей больно, а Гарет не мог позволить, чтобы его невеста вспоминала о своем первом опыте с болью и ужасом. Это могло оставить в ее душе шрам на всю жизнь. Но даже если Гиацинте и было больно, она этого не знала, потому что ее бедра вдруг задвигались. Когда Гарет посмотрел на нее, то не увидел на ее лице ничего, кроме страсти. И тут последние сдерживающие струны лопнули.

Он начал двигаться в ритме, заданном его желанием, которое все росло и росло до тех пор, пока он не мог выносить этого дольше. Но тут из груди Гиацинты вырвался тихий звук, не более чем стон, и он захотел ее еще больше. Его руки впились ей в плечи

с невероятной силой, но он уже не мог удержаться. Им овладело огромное желание сделать ее своею до конца.

– Гарет, – стонала она. – О, Гарет!

Это было уже слишком. Все было слишком – ее вид, ее запах, и он содрогнулся от желания кончить.

Нет, еще рано. Надо дать ей возможность прочувствовать все сполна.

– Гарет!

Он снова просунул руку между их телами. Она была влажной, ее плоть – припухшей, и он нажимал на нее, не с такой нежностью, как должно было быть, а так, как только мог.

И он ни на минуту не отрывал взгляда от ее лица. Ее глаза потемнели, стали почти синими. Она тяжело дышала, а ее тело поднималось, опускалось, выгибалось.

– О! – вскрикнула она, и он быстро поцеловал ее. Она напряглась, задрожала и сомкнулась вокруг его плоти. Она схватила его за плечи, царапая ногтями его кожу.

Но Гарет не обращал на это внимания. Он этого не чувствовал. Не существовало ничего, кроме восхитительного ощущения, и он буквально взорвался.

Он снова поцеловал ее, на этот раз для того, чтобы заглушить свой страстный вопль. Такого еще никогда не бывало. Он даже не подозревал, что так может быть.

– О Боже, – выдохнула Гиацинта, когда он скатился с нее на спину.

Говорить он не мог – просто взял ее руку в свою. Ему все еще было нужно к ней прикасаться.

– Я не знала, – сказала она.

– Я тоже, – с трудом выговорил он.

– Это всегда?..

Он сжал ее руку, и когда она повернулась к нему, покачал головой.

– О! – Потом, помолчав, она сказала: – Значит, хорошо, что мы собираемся пожениться.

Гарет затрясся от смеха.

– В чем дело? – потребовала она.

Но он все еще не мог говорить – просто лежал, и под ним тряслась кровать.

– Что такого смешного?

Он перекатился, снова оказавшись сверху, нос к носу с ней.

– Ты.

Она начала было хмуриться, но потом улыбнулась. Боже мой, какое удовольствие будет быть женатым на этой женщине!

– Я думаю, нам придется перенести дату свадьбы на более ранний срок.

– Я готов бежать с тобой в Шотландию [4] хоть завтра. – Он не шутил.

– Я не могу, – сказала она, но он видел, что Гиацинта почти согласна.

– Это будет такое замечательное приключение!

– Я поговорю с мамой, – пообещала она. – Если я буду достаточно надоедливой, я уверена, что она согласится сократить срок вдвое.

– Позволь спросить как твоему будущему мужу, стоит ли мне задуматься над твоим выражением: «Если я буду достаточно надоедливой».

4

В пограничной с Шотландией деревушке Гретна-Грин возможно было заключение брака без представления соответствующих документов