Все в шоколаде
Шрифт:
– Конечно, – согласно кивнул Волков после непродолжительного раздумья. – Если все дело в записках, почему их не взяли?
– Рассчитывали, что их найдут твои друзья-менты и у них будет мотив.
– Выходит, это происки конкурентов? – хмыкнул Волков. – Тогда можешь спать спокойно: убийцу не найдем. Это наемник, и как его прикажешь искать, если с жертвой его ничего не связывает?
– Придется расстараться. Кто девок резал, может, для Деда не так и важно, но вот кому это понадобилось, его наверняка интересует очень
– Своих врагов он лучше нас знает, – опять принялся ворчать Волков.
– Само собой, однако надо установить, который из них все это затеял, припереть его к стенке и успеть все это сделать до выборов.
– Ой как зубы-то ноют, – прополоскав рот коньяком, пожаловался мой друг.
– Хочешь, я тебе кое-что занятное скажу, чтоб настроение улучшить? Вполне возможно, мы будем искать конкурентов, которых еще нет. То есть их по ходу пьесы придется изобрести.
Волков скривился, глядя на меня, должно быть, в отчаянии от непосильной умственной нагрузки, а потом тяжко вздохнул. За что я его ценила, соображать он мог быстро, когда хотел. Вот и сейчас не подвел.
– Двойная игра, – изрек он. – Есть убийство, есть улики, которые указывают на определенного человека (Волков так уважал руку, его кормящую, что всуе даже имени не произносил), улики настолько явные, что поневоле закрадываются сомнения.., к тому же есть люди, которым выгодно этого человека уничтожить. При известной сноровке мы их находим…
– И освобождаем Деда от неприятных людей.
– Лучше б ты свои догадки держала при себе, – пожаловался Волков, – мне даже думать не хочется…
– А ты не думай, главное, двигайся. Дед желает получить убийцу, нам надо его отыскать. Давай сосредоточимся на этом, а все остальное пусть горит синим пламенем.
– Тебе хорошо говорить, – принялся бубнить Волков, – а мне что прикажешь? Одно дело – закрывать глаза на кое-какие.., ну, ты понимаешь, и совсем другое – два трупа. И все это из-за паршивых выборов?
– Это неверная точка зрения, к тому же не отражающая позицию борца за народные голоса. В оригинале это должно звучать так: выборы и два паршивых трупа…
– Завтра пойду к зубному врачу, нет сил терпеть. – Волков поднялся с дивана и побрел к двери.
– Ты так и не рассказал мне ничего интересного, – крикнула я вдогонку.
– Нет ничего интересного, никто ничего не видел, ничего не слышал.
– Это нормально, – согласилась я, внизу хлопнула дверь, а потом завелась машина.
Я подумала и набрала номер Марка. Несмотря на поздний, точнее, ранний час, судя по голосу, он был бодр и свеж и готов к новым свершениям.
– Тебе стало одиноко, и ты вспомнила обо мне, – ласково прошептал он.
– Одиноко стало одной девушке с ножом под лопаткой.
– А звать девчушку как?
– Инесса.
– Чего
– Вообще-то узнать, кто швырнул ножичек, но, догадываясь, что твои способности весьма посредственны, ограничусь исключительно простым заданием. Как только менты уберутся из “Пирамиды”, отправляйся туда со своими мальчиками и вытряси души из тамошних придурков. Инесса мне звонила, просила приехать. Кто-то в течение вечера успел здорово напугать девчонку. Явился сам или звонил, не знаю, но он должен был себя проявить.
– А если не являлся, если он, к примеру, сидит там безвылазно, потому что ему так положено?
– Тогда выясни, в какой момент у девчонки сменилось настроение и что этому предшествовало. Кто, когда, в каком месте находился и кто это может подтвердить. Скажи парням: тому, кто что-то накопает, премия в тысячу баксов.
– Плохая идея. Начнут фантазировать.
– Тогда просто премия, пусть фантазия взыграет насчет ее размера. У людей должен быть стимул.
– А у тебя есть тысяча баксов?
– Главное, что она найдется у Деда, – осчастливила его я.
Утром я встала пораньше и отправилась в ванную. На некоторое время я замерла перед зеркалом и принялась изучать свою наружность с целью ее возможного усовершенствования. Мне хотелось отбить у людей охоту болтать налево-направо о моем алкоголизме.
Через полчаса я стала нравиться себе значительно больше, моя помятая физиономия приобрела буйно-оптимистическое выражение, что Деду должно было понравиться. Я отправилась к нему, не позвонив. В этом был хитрый умысел: свалившись как снег на голову, я лишу старого змея возможности избежать встречи со мной.
Рита, увидев, как я вхожу в приемную, чуть приподняла брови, что должно было означать удивление, но словесно она его не выразила, только спросила:
– Он звонил тебе?
– Нет. Срочное дело. Постарайся сделать так, чтобы он не улизнул через форточку. Она хихикнула и включила связь.
– Игорь Николаевич, здесь Оля, говорит, у нее срочное дело.
– Заходи, – гаркнул Дед.
Рита подмигнула мне, а я открыла дверь кабинета и увидела Игоря Николаевича, сидящего в кресле с широкой улыбкой на устах.
– Отлично выглядишь, – радостно сообщил он, я тоже обрадовалась, раз мои усилия не пропали даром, плюхнулась в кресло и ответила ему лучшей своей улыбкой. – Ты сменила прическу? – продолжал радоваться он. – Или осветлила волосы?
Кажется, только эти два вопроса его сейчас и волновали. Конечно, Дед перебарщивал и сам знал это, но из-за упрямства уступать не хотел и продолжал валять дурака, а я, чтоб его порадовать, подробно рассказала о достоинствах французской краски для волос, знания мои были почерпнуты из рекламного ролика, успевшего набить оскомину, и на Деда особого впечатления не произвели.