Все вечеринки завтрашнего дня
Шрифт:
Она прошла шага два и потрясла головой — в голове сильно шумело. С глазами тоже было не в порядке.
Карсон снова двинулся на нее, не изменившись в лице, и в это мгновение она поняла, что на самом деле не знает, ни кто он такой, ни что с ним происходит.
— До тебя в тот раз просто не дошло, не так ли? — сказал он, а может, ей только почудилось, что он это сказал; она чувствовала, как из распухшего глаза по щеке текут слезы, и слышала звон в голове.
Она отступила на шаг. Он придвинулся.
— До тебя в тот раз не дошло.
Вдруг чья-то рука опустилась ему на плечо и развернула его. Вслед за этим Карсон мгновенно был сбит с ног.
Это был Райделл.
Не может быть.
И все-таки это был он.
Райделл в своей нейлоновой куртке охранника, с изумлением глядящий на нее.
Наверное, я сплю, подумала Шеветта, без сомнения это был сон, и она почувствовала невероятное облегчение, потому что жизнь обретет смысл, когда она проснется.
Карсон там временем заворочался на полу, поднялся на колени, отряхнулся, смахнув пепел от сигареты с рукава куртки, и замахнулся было, чтобы врезать Райделлу в живот; Райделл попробовал увернулся, но кулак Карсона прошелся ему по ребрам, а не в солнечное сплетение.
Райделл, испустив вопль от острой невыносимой боли, согнулся пополам.
…И именно тогда парень в черной спортивной кожаной куртке, какие носят гонщики, постриженный военным «ежиком», в черном шарфе, завязанном высоко на шее, парень, которого Шеветта до этого ни разу не видела, возник перед Карсоном.
— Ошибочка, — послышалось ей, сказал этот парень. Он что-то извлек из кармана, проговорив:
— На тебя не рассчитывали.
И выстрелил в Карсона, прямо в упор, не целясь.
Звук был негромким, совсем негромким, больше похожим на выстрел большого пневматического гвоздомета, в сопровождении желто-синей вспышки, и Шеветта впоследствии никак не могла с уверенность сказать, что видела это, хотя и знала, что видела: Карсона отбросили в сторону целые тысячи футов энергии, жаждавших успокоиться в его теле.
Картина эта не закрепилась в памяти, она смазалась, о чем Шеветта не сожалела.
А еще она была благодарна, хотя совсем по другим причинам, Тессе, которая из звуковой будки под потолком вырубила свет.
53
«ЗНАЕШЬ, Я НЕ МОГУ ТЕБЕ ПОЗВОЛИТЬ ВЫСКОЛЬЗНУТЬ ИЗ МОИХ ОБЪЯТИЙ»
Райделл понял, что это за хлопок: инфразвуковая пуля, через глушитель, который тормозит ее, выпуская излишки расширяющихся газов вспыхнувшего заряда, но начальная скорость все равно остается достаточной, и сила удара в точке попадания…
Он понял это, несмотря на острую боль в боку, будто ему засунули раскаленное железо между ребер; понял, несмотря на шок (он в буквальном смысле слова был в шоке, даже в нескольких смыслах) от встречи с Шеветтой (этим новым вариантом Шеветты, с совсем другой стрижкой — примерно такой он всегда представлял ее). Он понял это в темноте, наступившей после смерти (вне всяких сомнений) этого мужика — кем бы он ни был, — который пришел за Шеветтиной душой, которого он свалил с ног и который встал и, судя по всему, вогнал часть его сломанного ребра в диафрагму. Райделл узнал этот звук, и он зацепил его — по той весьма специфической причине, что звук этот значил: «шарф» — тренированный профессионал, не какой-нибудь ресторанный espontaneo [39] .
39
Espontaneo — драчун (исп.)
В первые
Случайный фактор был довольно высок: шум все еще не разошедшейся толпы, крик Шеветты. Толпа визжала, напирала и билась, чтобы протиснуться в двери. Райделл понял, что дело плохо и чревато последствиями; одно время он подрабатывал охранником на концертах и видел, как трупы счищают с барьеров.
Он старался стоять потверже, уговаривая боль немного уняться, и стал ждать следующей атаки «шарфа».
Куда делась Рэи Тоэи? Она должна была высветиться во тьме, как сияющая вывеска кинотеатра.
Но она появилась, светящимся столбиком взмыв из-за плеча Райделла и ринувшись туда, где стоял «шарф», — больше похожая на комету, чем на фею, и угрожающе светясь. Она дважды стремительно обогнула голову «шарфа», и Райделл увидел, как тот отбивается от нее пистолетом. Словно шар серебристого света, она двигалась так быстро, что в глазах Райделла рябило. «Шарф» пригнулся, когда она влетела ему прямо в глаза; он завертелся на месте и ринулся влево. Райделл завороженно смотрел, как шар, слегка разгоревшись, со свистом несется по периметру бара, будто холодная бледная шаровая молния; люди стонали, ахали и визжали, когда она пролетала над ними. Над свалкой у самых дверей, там несколько человек уже валялись без сознания; а Шеветты не было видно.
Рэи-сфера нырнула вниз, на середину бара, и Райделл увидел Шеветту, на четвереньках ползущую к двери. Он бросился к ней, хромая, его ребро, казалось, вот-вот лопнет от боли, нагнулся, схватил ее и рывком поставил на ноги. Она вырывалась.
— Это я, — нереальность происходящего его потрясала — он снова встретил ее здесь, на мосту, при таких обстоятельствах, — это я, Райделл.
— Какого хрена ты здесь делаешь, Райделл?
— Убираюсь вон.
Еще одна яркая вспышка и «фьють!» гвоздомета совпали во времени. Райделлу показалось, что пуля свистнула рядом с его головой на долю секунды раньше. Мгновенным ответом на выстрел были тугие сгустки света, один за другим застрочившие за его спиной. Из проектора, догадался он, и, видимо, прямо в глаза «шарфу».
Райделл схватил Шеветту за руку и потащил за собой по полу; выделившийся адреналин заглушил боль в боку. Яркий поток света из проектора осветил часть стенки справа от двери. Райделл взмолился, чтобы стенка оказалась фанерной и не слишком твердой, выхватил из кармана кнопарь, нажал кнопку и, размахнувшись, вогнал лезвие в стенку прямо перед собой. Нож ушел вглубь по самую рукоятку, он рванул его вправо и вниз, слыша странный тихий звук рассекаемых древесных волокон. Он разрезал стенку на несколько футов вниз, повернул нож влево и успел прорезать почти до исходной точки, когда раздался стеклянный «тинк!» лопнувшей керамики.
— Ударь сюда, — сказал он, стукнув по центру незаконченной дырки обломком лезвия. — Упрись в меня спиной и пинай!
И Шеветта пнула. Она умела пинаться, как мул. Со второй попытки стенка подалась, он подтолкнул Шеветту вверх и наружу, стараясь не кричать от боли. Он так и не понял, как ему удалось превозмочь боль, но он это сделал, ожидая, что в любую секунду в него угодит одна из чертовых инфразвуковых пуль.
Снаружи у двери несколько человек лежали в отключке, другие, встав на колени, пытались им помочь.