Всё включено. Пули тоже
Шрифт:
Вот в чем дело…обвал. Один из уступов, не выдержав собственной тысячелетней тяжести, просто сполз вниз, и теперь тропа оказалась засыпанной щебенкой и скальными обломками.
Я подкрутил резкость. Да, подняться там можно. Немного рискованно, но ничего страшного.
– Вон там, Эдик, – я вытянул руку, – видишь тропу? Ну, смотри внимательней! Видишь? Она немного светлее темной подошвы.
Эдик всмотрелся и проследил взглядом тропинку, постепенно поднимая голову. Потом молча повернулся ко мне.
– Ты догадлив, мой умный
Эдик не произнес ни слова. Я усмехнулся. Пацан очень быстро учится. Во всяком случае, глупых вопросов уже не задает.
– Пойдем в связке. Я первый. Будем страховать друг друга. На всякий случай. Я покажу, как. Это несложно.
Если у Эдика и были какие-то сомнения, то он оставил их при себе.
На середине подъема, там, где тропа ребром врезается в морщинистый бок скалы, Эдик сорвался. Я все видел сверху.
В принципе, ничего опасного в этом не было, никаких бездонных пропастей под ногами, просто достаточно крутой травянистый склон, без всяких выступов уходящий вниз. Эдика подвели нервы. Не его первого пугает высота.
Он шел медленно, осторожно перебирая ногами, выбирая точку опоры, и с ним случилось именно то, что случается с неопытными горными туристами. Вместо того, чтобы смотреть только себе под ноги, Эдик невольно сфокусировал взгляд и посмотрел вниз. Внизу не было ничего особенного, не считая того, что огромный скальный обломок, который мы обошли в начале подъема, оказался виден отсюда гораздо меньше спичечного коробка.
И у него дрогнули руки. Это была секундная слабость, но ее вполне хватило для падения. Эдика слегка повело в сторону, в последний момент он судорожно вцепился в пожухлую траву, покрывающую склон, и слетел с тропинки с обрывками травы в руках.
Я прижал веревку к камню, и Эдик, с расширенными глазами, с замершим в горле криком, распластался на склоне.
– Эй! – я высунулся из-за камня. – Долго ты там прохлаждаться собираешься?
Эдик прилип животом к склону и не шевелился. Его глаза, как говорят в народе, были размером с чайное блюдце.
– Давай поднимайся! Помоги себе руками и ногами, я ведь тебя держу!
Никакой реакции.
– Сейчас веревку брошу!
Я слегка отпустил страховочный конец, и Эдик медленно заскользил по склону вниз. Это возымело действие. Ощутив, что он не может удержаться самостоятельно, Эдик проявил бешеную активность, словно утопающий. Он забарахтался, начал извиваться, словно змея, и наконец самостоятельно остановил скольжение. Из-под него выскочило несколько камешков и запрыгало по склону вниз.
– Поднимайся, кому говорю! Надоел ты мне уже. Потихоньку двигайся вверх!
Пацан уже пришел в себя. Поняв, что его удержат в любом случае, Эдик начал медленно подниматься, цепляясь за склон чем угодно и как попало.
Он добрался до уступа, совершенно измарав свой дорогой
– Перекур, Эдюша. Отдохни немного.
Он зыркнул на меня, но был слишком утомлен для того, чтобы огрызаться. Но мне было наплевать на его эмоции.
– На вот, шоколадку съешь – я покопался в карманах и вытащил «Аленку». Он взял плитку и не смог сразу сорвать обертку. Его пальцы скользили по глянцевой бумаге. Я поморщился. На маленьком уступе, насквозь продуваемом ветром, долго засиживаться не хотелось. Солнце уже начало свой неотвратимый путь к западной стене ущелья. В запасе у нас была еще пара часов, и я рассчитывал за это время оказаться на вершине.
– Смотри, Эдик.
Эдик сосредоточенно жевал шоколадку, поэтому мне пришлось взять его за подбородок и повернуть голову в нужном направлении. Он угрюмо уставился на стену.
– Видишь? Вон там опасный участок. Он засыпан щебенкой. Еще пару переходов, и мы окажемся под ним. А потом, если ты окажешься молодцом, мы поднимемся наверх. Там уже ерунда осталась. Видишь?
Эдик кивнул. Глаза у него были отрешенные.
– Послушай меня внимательно, – я все-таки решил перекурить, хотя не люблю вдыхать сигаретный дым перед тяжелой работой. – Я понимаю твое состояние. Тебе сейчас попросту страшно. Не знаю, будет тебе от этого легче или нет, но не ты первый боишься в горах. И не последний.
Я чиркнул зажигалкой и спрятал огонек в ладонях.
– Как я понимаю, такие слова, как «соберись и будь мужчиной», тебе сейчас не помогут. Тогда давай я примерно обрисую наше положение. Солнце скоро сядет. Оставаться на этом уступчике мы не сможем, потому что ночью попросту свалимся вниз. У меня в рюкзаке нет волшебной палочки. Ковер-самолет и сапоги-скороходы я тоже не прихватил. Сейчас все зависит от тебя и от меня. А, да, и от господа Бога, чуть не забыл. Только мы втроем сможем решить сейчас наше будущее. Если кто-то из нас вдруг окажется слабаком, наверх мы уже не поднимемся.
Я выпустил дым и стал ждать ответа.
– А что, господь Бог тоже может оказаться слабаком? – угрюмо усмехнулся Эдик.
– Бывает и такое. Но, если что, мы ведь вытащим его отсюда, верно?
Эдик дожевал и снял фляжку с пояса.
– Сейчас попью, и пойдем.
Особенного оптимизма мне его тон не внушил, но для человека, который сорвался первый раз в жизни, он держался совсем неплохо.
Эдика я пустил первым. Он даже и не понял, почему. Неустойчивая осыпь на склоне должна была выдержать его вес. А там, сверху осыпи, уже шла тропа. Если он доберется до вон того надежного уступа, где можно страховать меня, то скоро мы окажемся на вершине. В общем, шансы на успех у него были. Он должен был пройти. И прошел.