Всё включено. Пули тоже
Шрифт:
– Быстро вызови врача! – обернулся я к женскому силуэту, выступившему из-за угла. В полусумраке я не разглядел лица. Скорей всего, девушку тоже привлекли звуки возни, доносившиеся из темноты. Она застыла неподвижно, взявшись руками за горло.
– Да шевелись ты, дура! – рявкнул я. – Видишь, кровь идет!
Никакой крови я не разглядел, конечно, было темно, но привести в чувство эту особу было необходимо.
– Помогите! Убивают! – наконец-то сообразила девушка и бросилась к крыльцу.
– Эдуард
Из столовой начали выскакивать люди.
– Эдик! – схватил я парня за рукав. – Давай за мной, быстро!
– А что, собственно… да куда ты меня тащишь?!
– Молчи! Сейчас молчи и выполняй мои приказы. Тогда останешься в живых… наверное.
Эдик сразу же замолчал и прибавил ходу. Он только несколько раз оглянулся на собравшуюся толпу возле столовой, но я уже увлек его на тропинку.
Я пинком распахнул дверь нашего домика и потащил пацана по коридору.
– Эй, да что такое…
Я схватил его за рубашку и прижал к стене, перекрывая локтем доступ кислорода в горло.
– Если ты сейчас скажешь еще слово, я тебя удавлю, сволочь… все из-за тебя!
Давно я так не злился. Эдик, видимо, почувствовал мое состояние. Он вытаращил глаза и замолчал.
– Сейчас ты хватаешь свой рюкзак и идешь за мной.
Эдик, не отводя от меня глаз, попытался кивнуть, но я слишком сильно прижал его к стене.
– Тебе это понятно?!
Я слегка отпустил захват, и у Эдика наконец-то получился кивок.
– Живо в свою комнату!
Я толкнул его в нужном направлении и сам метнулся в свои апартаменты. Впихнуть в свой рюкзак ящик тушенки и каши оказалось делом одной минуты. Потом я схватил напуганного наследника миллионов за руку и вместе с ним вывалился в ночь.
Можно было уйти сразу, но мне было необходимо удостовериться в одной вещи.
Мы пересекли глухо шумящую в темноте речку, и метрах в ста от нашего домика я остановился. Эдик тяжело дышал рядом.
– Садись, – шепотом сказал я и опустился в траву.
– Я ноги намочил, – пожаловался мне миллионер.
– Заткнись, – посоветовал я ему так же тихо. – Потом носки поменяешь.
Эдик неловко и шумно опустился на пятую точку.
Ночная роса еще не легла, но свежесть остывающих гор давала о себе знать. Порыв прохладного ветерка заставил меня поежиться. В кустарнике неподалеку спросонья завозились разбуженные нашим присутствием птицы, пару раз чирикнули и замолчали. Высоко в небе горели звезды. Лицо Эдика смутно белело в темноте.
– Скоро должна взойти луна. Тогда будет легче идти.
– Куда? – шепотом возмутился Эдик. –
– Смотри, – я поднял руку, – видишь?
– Что?
– В окне. Видишь луч фонарика?
– Так это же наш домик! Кто там сейчас ходит?! Что он ищет?! Это воры?!
– Да тише ты, балбес…это не воры. Это, Эдик, нехорошие дяди, которые пришли за тобой.
– За мной?!
– Ну, я-то им не нужен…а теперь вставай и пошли. Только тихо. Потом все объясню.
Ориентируясь по шуму реки, я взял направление на юг, в горы. Оставив лагерь по правую руку, мы с Эдиком медленно двинулись по каменистому дну ущелья, навстречу темным громадам, от которых веяло холодом.
Огоньки турбазы вдруг разом потухли, и сразу же возникло тягостное ощущение, что во всем мире уже нет света, кроме призрачного слабого сияния, льющегося с высоты.
– Ну, все, с меня хватит! – сказал Эдик и остановился. – Куда ты меня тащишь?! Что с Сергеем?!
Я оглянулся. В лагере нас уже не услышат. Можно и поговорить.
– Иди сюда, – я толкнул его к куче камней. – Там и пообщаемся по душам. Пора выложить карты на стол.
Я скинул рюкзак на камень и уселся на него. Ветерок дул снизу ущелья, и, значит, можно было покурить.
Эдик остался на месте. Я физически почувствовал, как он испугался, и выругал себя за последнюю фразу. Не хватало еще, чтобы у него началась истерика. Ведь неизвестно, за кого он меня принимает…
– Да сядь ты…не бойся, дурачок.
Эдик остался недвижим.
Я вздохнул, вытащил сигарету и щелкнул зажигалкой.
– За одни сутки из строя была выведена вся твоя охрана. Кроме меня. Если бы мы остались в лагере, то и меня бы ликвидировали до утра. Что было бы с тобой, я не знаю. Ты видел свет в окне?
Эдик молчал.
– Я вопрос задал.
– Видел, – еле слышно ответил парень.
– Тот человек…или группа людей, сейчас это неважно…охотятся за тобой. Ты это понимаешь?
Вся фигура Эдика изображала мучительную работу мысли.
– А зачем? – наконец задал он вполне резонный вопрос.
– Сам подумай. Не ребенок ведь, в конце концов.
Эдик еще постоял, потом очень устало, еле волоча ноги, подошел ко мне и уселся рядом. Я молча курил.
– Думаешь, это киднепинг?
– Чего? – чуть не поперхнулся дымом я. – А, ты об этом…Я думаю, да… По-русски это называется – похищение человека с целью последующего выкупа.
Соображал Эдик долго, но я понимал его и не торопил. В конце концов, его ведь не каждый день похищают.
– И что теперь делать?
– Это твоя самая разумная мысль за все то время, что я тебя знаю.