Всё включено. Пули тоже
Шрифт:
Мне стало неинтересно. Дело шло к серьезной драке, и я посмотрел на выход, чтобы удостовериться в том, что он свободен. Устраивать корриду в кафе – это уже не для моего возраста. Впрочем, я слукавил. Можно было и помахать кулаками, но не хватало мотивации.
Калашников приподнялся и поправил пиджак. Эдуард Петрович лениво повернул голову, и лицо его брезгливо перекосилось, когда он посмотрел на пьяного. Сергей, однако, был серьезен. Если сыну миллионера ничего не грозило, то его папаша просто выбросит всю охрану на улицу, если те не разберутся быстро и эффективно, то есть «без пыли
– Ну что ты, земляк? – дружелюбно обратился он к покачивающемуся парню. – Видишь, человек на работе. А ты хочешь на пистолет посмотреть. Люди увидят, не поймут, в полицию сообщат. Зачем нам это надо?
Начальник охраны очень грамотно выстроил свою речь, за что я мысленно поставил ему жирный плюс. Сергей не произнес ни одного угрожающего слова, но ясно дал понять, что в ресторане возможно появление стражей порядка. Затем очень дипломатично объединил две компании в одну и обозначил общего вероятного противника.
Если бы на месте молодого армянина был я, то мне вполне хватило бы этого вполне логичного объяснения.
Но я находился на своем месте и просто ждал, чем же закончится достаточно банальная история – попытка вразумления пьяного. Как правило, заканчиваются они одинаково – избиением одной из сторон. Знали это и Сергей, и Вовка. Дело было только во времени. Я вдруг понял, почему Сергей выбрал такой мирный поначалу вариант развития событий. В руках у посетителя, который сидел за столиком неподалеку от нас, появился телефон. Парень сосредоточенно ловил фокус камерой, и на его лице ясно читалось предчувствие блестящего репортажа для Интернета.
Во мне шевельнулось раздражение, какое возникает у любого милиционера при виде наглого журналиста, особенно в тот момент, когда милиционер начинает выполнять свои прямые обязанности. Все, кроме охранника и пьяного, заметили этого не в меру любознательного паренька, и сразу же напряглись. Стать героем Ютюба не хотелось никому.
Сергей, сознавая, что его сейчас снимают крупным планом, не торопясь подошел к кавказцу.
– Давай не будем портить вечер, брат. Я пришел со своими товарищами отдохнуть и никому не мешаю. Поэтому не надо мешать и мне, мы договорились?
Сергей стоял от пьяного на расстоянии вытянутой руки и внимательно смотрел ему в глаза, чтобы вовремя заметить вспышку агрессии. Он сделал все правильно, и я поставил ему второй плюс. Однако он допустил ошибку, которую никогда не сделает тот, кто живет на Кавказе.
– Какой я тебе земляк и брат? – икнул пьяный. Его черные брови сошлись на переносице. – Ты что, Ваня, рамсы попутал?
Сергей несколько растерялся. Он совершенно не ожидал, что его мирное предложение будет так истолковано, да еще будет сделан упор на слове, которому он совершенно не придал значения.
Охранник, почувствовав знакомое решение проблемы, слегка пригнулся и шевельнул плечами. Дело явно клонилось к закономерному финалу, смотреть на который мне совсем не хотелось. Скорей всего, охрана Эдуарда Петровича разнесет весь зал, да еще, возможно, применит оружие. Кавказцы вызовут подкрепление. Официанты – полицию. В общем, через полчаса этот ресторан будет набит под завязку, но в этот раз наплыв посетителей совсем не порадует администрацию.
– Пойдем,
Паренек бросил на нас презрительный взгляд, в котором, однако, мелькнуло опасение. Кавказцы начали неторопливо подниматься, с грохотом отодвигая стулья. Внезапно их оказалось не пять человек, а значительно больше. Откуда взялись остальные, я не заметил. Впрочем, мне было уже все равно.
– Вова, мы еще успеем на трамвай, если поторопимся.
Ну и, конечно, совестливый и порядочный Цыган замялся.
– А может…
– Нет, – я решительно качнул головой. – Потом папа Эдика все решит за пять минут, а вот за нас никто и слова не скажет. Скорей всего, крайними сделают. Да еще нас снимают крупным планом, не забудь улыбнуться. Пошли, Григорич. Эдик, крепись.
Вовка вздохнул, но его голова все еще прекрасно соображала. Недаром за службу он два раза был под следствием…такие уроки не забываются.
Он тоже встал, и мы сделали пару шагов к выходу.
– Володя, дорогой, я тебя совсем не узнал! – раздался голос у нас за спиной. – Я еще присматривался, ты, не ты…
Мы оглянулись. Седоватый бритый мужик в отличном костюме вышел из туалета, вытирая на ходу руки бумажной салфеткой. При его появлении развертывание молодых армян в боевой порядок приостановилось.
– Здравствуй, дорогой! – протянул он руку Вовке.
– Левон! – удивился Вовка. – Живой, здоровый?!
– Живой и здоровый – серьезно кивнул армянин.
– Да…не ожидал я. Так ты уже…?
– Потом об этом поговорим, Володя, – прервал его мужчина. – Ты отдыхаешь сегодня? – и он сделал неопределенный жест в сторону сидящего Эдуарда Петровича. – Это твои друзья?
– Мм…ну…да! – пробормотал Вовка после некоторой заминки.
Армянин повернул голову и негромко произнес несколько слов. Пьяный парень трезво посмотрел на него, еще раз икнул и отошел от Сергея. Охранник опустился на стул. Армянин пожал мне руку.
– У меня сегодня праздник. День рождения племянника. Я хотел бы угостить твоих друзей, Володя. Не возражай мне, а то обидишь.
Первые несколько секунд я мучительно соображал, где же я нахожусь. Подушка, одеяло…а это что за сиреневые обои? У меня вроде бы светлые…незнакомая комната. Я перевел глаза и увидел сладко спящего Вовку. Тьфу ты, черт! Надо ж так было напиться! По-моему, мы приехали в гостиницу на такси. Или нет? Или нас довез этот самый…как его? Левон? А вот еще коньяк на ночь было совсем нежелательно! Но уж слишком хорошо, был армянский напиток, сволочь…мягкий, как масло, и такой запах винограда! Я облизнул губы и с кряхтеньем поднялся. Старею, что ли…а почему мы в гостинице? А, да. Вовка не захотел в таком виде показываться дома, в чем я полностью его поддержал. Уважающий себя мужчина не придет в семью пьяным, иначе его сын решит, что такое поведение вполне допустимо и для него. Я увидел на столе начатую «полторашку» нарзана и с удовольствием припал к ней сухими губами. Теплая вода крупными глотками полилась в измученное горло. Вовка перевернулся на другой бок и сбросил подушку на пол.