Все включено. Выбираешь ты
Шрифт:
– Знаешь, как проходят мои вечера, рыжая? – в обычно барабанной четкости голоса Нилюфер промелькнули надрывные нотки. – Одна рука непроизвольно тянется к пакету с конфетами, вторая – к мобильному. Вдруг, как ты его называешь, гарсончик что-то написал или позвонил, а я не слышала. Нет. Тишина. Долбит кинжалом со смазанным ядом наконечником. Только не в уши, а в сердце. Я не видела его уже миллион дней, Лиза. Он занят уже миллиард минут. Ты хочешь, чтобы нынешний, очередной невыносимый вечер прошел так же?
Безцветность голоса Нилюфер возымела эффект. Даже гортензии в ее духах скорбно опустили кудрявые головки.
–
– Фьюююю! Посмотреть или все-таки послушать? – гортензии снова приобрели характерный для них насыщенно-дерзкий аромат. – Сразу после работы – в кафе, точка. На местного красавчика ты можешь посмотреть уже сейчас, они к тебе сами стадами ходят, – громко пробурчала по-турецки Нилюфер, откровенно кивнув на застывшую в дверях магазина фигуру. – Любуйся на здоровье. Я ушла.
– Стой!
– Покаа, рыжаяяя, – пропела Нилюфер и, демонстративно запустив в подругу воздушным поцелуем, скрылась в прохладе коридора.
По-хозяйски оперевшись рукой о косяк и выставив колесом грудь в перепачканной землей футболке, отельный садовник осматривал магазин. Невысокий, как и большинство турков, с обветренной временем кожей, он выглядел словно только что вернувшийся из дальнего рейса моряк, много часов проведший на капитанском мостике в ожидании суши и всех связанных с ней радостей.
Вулкан рыжего негодования, до того убаюканный бисквитом, готов был залить шипящей лавой всех и все, что попадется ему на пути. «Как его в таком виде в отель пустили?! Где Саша?! При нем они с такой наглостью магазин не атакуют. Главное не улыбаться. Улыбка для них – зеленый свет». Прикрыв жерло вулкана крышкой показного спокойствия, Лиза уставилась на пришельца.
– Желаете роскошное постельное белье? Или пижамки для внуков? Может, сорочку для женушки? – на иностранном турецком, как называл лизину версию языка Саша, уточнила она.
– Ты во сколько заканчиваешь работу? – вопросил моряк.
– В 10, – Лиза опешила от проявленного нахальства.
Деликатные турки обычно предпочитали иную тактику. Усладить девушку комплиментами, растопить ее недоверие обжигающей лапшой под изысканным соусом и только после этого переходить к делу. Этот же… капитан… вел себя словно горец, не имеющий ни малейшего представления о правилах приличия. Лизе это не нравилось. Если уж ввязался в игру, изволь действовать по установленным правилам.
– В 22.05 жду тебя у соседнего отеля.
– В очередь, – по-русски обронила она, едва сдерживая готовые соскользнуть с языка турецкие гадости.
Обладательница роскошной гривы и искристой улыбки, Лиза с первого дня работы в отеле стала объектом пристального внимания со стороны мужской части персонала. Не проходило и дня без очередного настойчивого приглашения «скоротать вечерок у моря», будто туристок им мало. Чем шире становился круг отвергнутых, тем ярче разгорался азарт в остальных представителях «семьи Ататюрка 18 ». На красивые слова и сладкие обещания непокорная русская не клюет. К нежным взглядам равнодушна. Откровенные беседы не находят взаимности. Что же способно тронуть
18
Мустафа Кемаль Ататюрк (1881-1938) – основатель современного турецкого государства, первый президент Турецкой Республики.
Не поняв сказанное, но по турецкой самодовольной привычке решив, что такому принцу как он иностранка отказать не посмеет, садовник задрал подбородок и ушел. Крышка на вулкане терпения Лизы начала подрагивать. Опять придется выходить из отеля с Сашей, при нем капитан подойти не посмеет, хотя будет ждать, это очевидно. «Коллекционеры», они такие…
В прошлом году активно наблюдавшая за курортными турками, Лиза поделила их на четыре типа.
Первый – «кролики», они же «коллекционеры». Это мужчины наподобие избранника Нилюфер. Долгие ухаживания им неинтересны. Они очаровывались девушкой на один-два вечера. Отточенными фразами и взглядами шустро овладевали ее вниманием и не только им, ставили жирную галку в списке своих достижений и тут же теряли к проходной избраннице интерес. Становились «неимоверно занятыми» и абонент не абонент.
Во втором типе – «Неразлучниках» – кроме названия не было ничего романтичного. Не разлучались они со своим стремлением не выделяться из толпы. Принято на курорте гулять с туристками – хотели-не хотели, но гуляли. Без подруги не комильфо. Отлаженность конвейерной системы неразлучников восхищала Лизу. Они выбирали туристку с симпатичной фигуркой и обожали ее до конца ее отдыха. Обхаживали, засыпали комплиментами, уверяли, что она самая-самая, искренне считали ее своей девушкой. Прощаясь в последний раз, вздыхали у автобуса, теребили ее ладошку в трогательном нежелании расставаться… и тем же вечером обнимали следующую, тоже уже любимую.
Представители третьего типа – «Избиратели» – в отличие от первых двух не делали из секса культа. Им нравилось проводить время с приятными, тщательно выбранными туристками. Первый этап отбора, о котором девушка даже не подозревала, заключался в наблюдении за ней в первые несколько дней ее пребывания в отеле. Если после пары дней она все еще одна – значит, тоже избирательная, есть смысл к ней присмотреться. Дальнейшее – дело техники.
К четвертой, малочисленной кучке относились все остальные. «Святоши», «Примерные семьянины», а также те, кого смущало незнание русского и английского языков, поэтому прогулкам с красавицами-туристками они предпочитали посиделки в мужских, таких же как они иностраннонеговорящих компаниях.
– Такие только зря место в туризме занимают, – скривился Саша, с которым Лиза поделилась своей теорией. – Ты только подумай, Лизунка, сколько из-за них красавиц уезжают неудовлетворенными. Только такие как я «кролики» и выручают Турцию. Не будет нас, чернооких принцев, и туризма в Турции не будет, запомни мое пророчество. Он на наших плечах держится.
В увлечении противоположным полом Саша был уникальным мужчиной. Он твердо занимал позицию между коллекционерами и неразлучниками, умудряясь проводить время одновременно с двумя-тремя девушками на протяжении всего их отдыха. Делал это так виртуозно, что ни одна из них не догадывалась о наличии остальных.