Всё возможно
Шрифт:
— Фи, какая ты злая.
— Питер! Соберись! У меня нет времени, чтобы пререкаться с тобой. Не желаешь играть по моим правилам — убирайся.
В глубине души Эмма боялась, что Питер может плюнуть на все и убраться восвояси. Если бы он сделал это час назад — она плясала бы от счастья. Однако теперь Эмма уже подставила себя под удар, расписав боссу многочисленные достоинства нового работника, разумеется, выдуманные.
Питер, к ее облегчению, убрал ноги со стола, включил компьютер, положил руки на колени и посмотрел
— Что прикажете делать, мэм?
— Не паясничай.
Эмма прикатила свой стул, уселась рядом с Питером и, призвав на помощь всех святых, принялась обучать человека, которого считала безнадежным болваном.
Этот день показался Эмме бесконечно долгим. К вечеру она была вымотана, выжата, как лимон. Зато Питер, казалось, не устал ни капли. Его энергии хватило бы на троих. Эмма втайне завидовала ему, не понимая, как он может оставаться таким бодрым после восьмичасового рабочего дня.
Впрочем, почему бы он должен чувствовать усталость? — рассудила Эмма. Это же я скачу вокруг него целый день, как вокруг рождественской елки. А он, кажется, половину из того, что я ему сказала, пропустил мимо ушей.
— Когда ты позволишь мне общаться с авторами? — спросил Питер.
— С клиентами, быть может, ты хотел сказать?
— Быть может, — передразнил он ее. — Но мне интересны авторы этих книг.
— С ними работает редакторский отдел.
— Я бы тоже не отказался пообщаться с авторами. Так когда я смогу это сделать?
— Надеюсь, что никогда.
— И что это значит?
— Только то, что я сказала. Тебе нельзя общаться с нормальными людьми. Ты их испугаешь.
— Нормальные люди в писатели не подаются, — буркнул Питер. — А уж тем более в детские писатели. Кем надо быть, чтобы придумывать всю эту чушь? — Он двумя пальцами поднял журнальчик с яркими картинками и прочитал надпись на обложке: — «Бегунок и Рыжик спасают Зайчишку»!
— И что? — холодно спросила Эмма.
— А то, что это бред! Вся эта макулатура, — Питер швырнул журнал за спину и взялся за книжку, — не что иное, как подтверждение того, что еще не всех психов заперли в лечебницах.
— Эти книги читают наши дети!
— У меня нет детей.
— Оно и видно.
— А если бы были, — не унимался Питер, — я бы никогда не стал им читать о том, как зеленый крокодильчик подружился с пушистой лисичкой.
— Вряд ли ты вообще стал бы им что-то читать, — фыркнула Эмма. — Уверена, отец из тебя вышел бы никудышный.
— Опять ты перешла к оскорблениям?
— Иначе от тебя не отвяжешься. Если тебе так не нравится детская литература, зачем общаться с авторами этого, как ты выразился, бреда?
— Я прямо-таки мечтаю лично познакомиться с людьми, которые пишут о похождениях крокодильчиков. Мне нравятся сумасшедшие.
— Держу
— Ты права! — с гордостью произнес Питер. — К счастью, меня миновала чаша сия.
— К несчастью, — невозмутимо поправила его Эмма. — Если бы рассказывали, глядишь, стал бы нормальным человеком.
— Ха-ха, — искривив губы в подобие улыбки, сказал Питер. — Сейчас умру от смеха.
Эмма не ответила ему. Она взглянула на наручные часы и с облегчением вздохнула: пора идти домой.
— Завтра, здесь же, в то же время, — сказала Эмма, подхватила свою сумку и быстро пошла к выходу.
— Эй, постой! — крикнул ей вслед Питер. — Куда ты?
Она оглянулась через плечо.
— Домой, куда же еще?
— И меня не подождешь?
— Нет, — отрезала она.
— Вот зараза, — выругался Питер, лихорадочно выключая компьютер и сгребая в кучу листы бумаги, на которых делал пометки. — Ну уж нет, так просто ты от меня не уйдешь!
Он успел перехватить Эмму у выхода из здания. Не став дожидаться лифта, Питер спустился по черной лестнице и теперь тяжело дышал, устав от непривычных физических усилий. Задыхаясь, он схватил Эмму за руку и проговорил:
— Ты… должна… меня… отвезти…
— Я тебе что-то должна? — усмехнулась она. — Сомневаюсь.
— Ты же моя начальница, — сказал Питер, все еще хватая ртом воздух. — И ты… отвечаешь за меня.
— Да, в рабочее время.
— Брось, Эмма, мы так хорошо поладили… Неужто тебе трудно подбросить меня до дома?
— Ты и правда просадил все деньги, которые у тебя были? — удивилась Эмма. — Даже на автобус не осталось?
— А ты думала, что я вру? — с раздражением спросил он. — Вчера я добирался домой автостопом.
— И вчера же я тебе сказала, что твои проблемы меня не касаются.
— Неужели в тебе нет ни капли сострадания? — Он состроил жалобную мину.
Эмма пожала плечами, с насмешкой глядя на него.
— Я безжалостная стерва. Ты этого еще не понял?
Питер недоверчиво смотрел на нее. Впервые он столкнулся с женщиной, на которую не действовали его чары.
А ведь я так старался быть душкой! — вздохнул про себя Питер, борясь с искушением высказать ей все, что он о ней думает. Я был с ней неизменно вежлив с полудня и до самого вечера. Я даже дважды ходил за кофе для нее. Однако она все равно не смягчилась. Да у нее, верно, вообще нет сердца.
— Ну пока, — с ехидной ухмылкой сказала Эмма. — Счастливого пути.
— Ладно же, — процедил Питер. — Не беспокойся, я больше ни о чем тебя не попрошу. Справлюсь сам.
— Желаю удачи.
Ей не было его жаль. Она с мстительным удовольствием представляла, как он тщетно ловит машину, а затем, отчаявшись, идет домой пешком.