Всё впервые
Шрифт:
*Примечания:
1. Последний срок – в колонии «Проскуре» ночью перерезали горло.
2. Побуцкал – наказал за нарушение, побил немного.
3. Колба – дикий чеснок, черемша.
4.Согра – заросшее болото, болотистая равнина.
5. Емуранка – суслик.
Казанова из 8-го «Б»
Родители Миши Семёнова купили дом за рекой, поэтому в восьмом классе ему пришлось учиться в новой школе. Эта школа считалась лучшей в городе, её выпускники почти все поступали в институты, большинство поближе к дому, в Новокузнецк или Кемерово, чтобы не тратить больших денег на поездки домой, да и посылки с продуктами родители могли передавать с рейсовыми автобусами. Водители сочувствовали и студентам, и их родителям –
Попробовал он один раз в начале учёбы комплимент со смыслом одной девчонке сказать – тут же эта Воробьева подскочила, уставилась своими голубыми глазками и давай его воспитывать: «Как тебе не стыдно, мы в классе скоро все будем комсомольцами! Ты, Миша, собираешься вступать?»
– Конечно, обязательно буду – а что другое он мог сказать, не дурак же, знал, как надо отвечать – вот только полугодие хорошо закончу.
– Раз собираешься быть комсомольцем, значит, уже сейчас должен относиться к девочкам как комсомолец, по-товарищески, без всяких пошлостей. Над другой бы все посмеялись, но смеяться над Воробьевой, над её искренней верой, никакого желания не было. Кто-то был в ней влюблен, кому-то она казалась просто симпатичной обычной девчонкой, но уважали её в школе все.
После новогодних каникул на школьной линейке зачитали очередной выговор Куприянову Виктору за поведение – появление в пьяном виде на новогоднем утреннике – и приказ о переводе из 8-го «В» в параллельный 8-й класс «Б». Новый год – новая жизнь? Да, этот 1963 год начался с резких изменений. Непривычно было смотреть на новую графу в расписании, после звонка идти на урок не вместе со старыми приятелями, а с другими учениками. Классы отличались не просто буквами, а составом учеников. Шло это с самого начала, ещё с первых классов. Так все второгодники, а в те годы их было много, оказывались в «В» – классе. С длинными чубами, в брюках клёш, старше на два-три года, среди мальчиков в школьной форме и девочек с белыми бантиками они смотрелись как волки среди ягнят. В третьем классе эти переростки уже курили, не стесняясь учителей. До восьмого класса они, правда, не доучились, ушли в ремесленное училище. Но атмосферу успели создать соответствующую.
Разницу между классами Витёк почувствовал с первого дня, с первого урока. Активность и организованность у них объяснялась поголовной влюбленностью мальчишек в своего комсорга Таню Воробьеву. Она приехала в их городок два года назад. Как и все новенькие, да ещё прибывшие из большого города привлекла внимание всех школьников, хотя внешности была самой обычной. Небольшого роста, веснушчатая, голубоглазая, с такими же двумя косичками до плеч, как и все остальные девчонки. Училась на «отлично», но таких же отличников только в этом классе было пять человек. В спортзале она тоже не выделялась: ни результатами, ни формами.
Отличалась она от всех остальных искренней убежденностью во всём, что касалось комсомола и всяких общественных дел. Ей только стоило объявить о каком либо мероприятии – явка была обеспечена, неважно, что это было: дежурство в школе, сбор макулатуры или посадка деревьев. Девчонки шли за ней по привычке к послушанию, а мальчишки ради того, чтобы лишний раз побыть с ней рядом. Витьку было забавно глядеть на них – такие разные внешне, как толстяк Барановский, спортсмен Телегин, худой как вобла Пончик – все слушались её беспрекословно. Но с другой стороны ему всегда нравилось быть в компании, поэтому он тоже стал ходить с ними в выходные дни в лес на лыжах.
Лишившись поддержки своих прежних друзей, всегда готовых поржать над его выступлениями – хохмами, Витёк старался помалкивать на уроках. Да и к экзаменам надо было готовиться. А к этому делу он относился серьёзно, вдруг в техникум придётся поступать? Учиться в детской школе уже порядком надоело. Из всего класса он больше всего подружился с Мишкой,
В школе он учился на тройки, спортом и художественной самодеятельностью не занимался. Да, что там спорт! На уроках физкультуры и то еле справлялся с заданиями! У него был успех в другой области. И это затмевало всё! В пятнадцать лет многие из них только впервые по-настоящему целовались, обычно это случалось на праздничных домашних вечеринках – Новый год, 1-е Мая, 7-е Ноября. В кино и во время танцев мальчишки прижимались поближе к девчонкам и старались потрогать за грудь, а потом делились друг с другом впечатлениями. Для Миши Семёнова это было давно пройденным этапом, он уже делал с девчонками то, к чему они не знали даже как приступить: как уговорить, что сказать, что делать вначале, что потом? Лучший друг Витька с прежнего класса Толян тоже был знаком с Мишкой. Вечером, гуляя втроём по центральной улице города, они по-прежнему могли вроде бы в шутку повалить в снег каких-нибудь девчонок, в суматохе – как воруют на базаре во время шухера – пощупать их, добираясь до самых укромных мест. Но Мишке эти развлечения уже были не так интересны, как раньше. Витька и Толяна его «подвиги» ужасно интересовали, но как спросить? Как-то неудобно и глупо, ещё услышишь в ответ: «Что, сам не знаешь, маленький что – ли?» Но тут представился случай как бы невзначай поговорить на эту тему.
Мишке срочно понадобилась помощь, и на одной из перемен он сам начал:
– Витёк, представляешь, какая-то слишком грамотная мне попалась, тоже отличница, вроде тебя. Замечание мне сделала, мол, ошибки делаю. Речь, конечно же, шла не о его школьных работах, а о записках. Телефоны тогда были только у начальства. Мишкина мать хоть и работала заведующей магазином, но жили они в собственном доме, да ещё за рекой, телефонной связи там не было. Эпистолярный жанр в то время процветал: писали письма родственникам в другие города, женихам и сыновьям в армию, тем же мужьям и сыновьям в тюрьмы, писали и любовные записки. У Витька, как отличника, был уже один клиент, для спортсмена Телегина он вёл переписку полностью, как секретарь. Его «симпатия» любила всякие вопросики подкидывать, ставила Телегина в тупик, каждый раз надо было догадаться, что она имеет в виду и сочинить остроумный ответ. С Мишкиными письмами этого не требовалось, его подружки никаких загадок или вопросов с подвохом не задавали.
– Миш, а как ты с этой из 15-й школы познакомился?
– Увидел на катке, когда Вальку встречал. Понравилась. Заметил, что и она на меня поглядывает. Узнал у знакомых, где учится и как зовут. Послал письмо, пару раз уже встречались. Хотите посмотреть? Я завтра им смотр устраиваю.
– Смотр? Ты что, в натуре? А как?
– У ДК всем троим назначил. На одно время. Увидите, вырядятся как на парад, а мы смотреть будем, как они маршируют на морозе!
– Ладно, Толяна ещё возьмём, хорошо?
Назавтра, спрятавшись в переулке за оградой, они втроем наблюдали как у входа в ДК «Металлург» появились одна за другой три девушки. Народу на дневной сеанс было немного, и девушек хорошо можно было разглядеть. Сначала они стояли недалеко от входа, изредка поглядывая по сторонам. Потом начали прохаживаться вдоль фасада, заходить и выходить обратно из кассового зала.
Мишка показывал:
– Вот Людка, видишь, в сером пальто, это ей последнее письмо писали. Вовремя пришла – отличница, я ж говорил!