Всеблагое электричество
Шрифт:
«Мим!» — сообразил я и отвлекся придержать оступившуюся спутницу, а фокусник наклонился и принялся крутить руками в воздухе, делая вид, будто раскручивает вентиль одного из баллонов.
Спину уколол отголосок чужого страха, и последним спускавшийся из гондолы Джозеф Меллоун зло рыкнул:
— Кто пустил сюда паяца? Уберите его с крыши!
Крепкие парни из охраны оттеснили Невероятного Орландо от баллонов, и никто из гостей не обратил на этот инцидент ни малейшего внимания, а у меня в голове так и завертелись
«Газ! Газ! Газ!» — прокручиваясь, раз за разом скрипели они.
Миллионер испугался, но почему? Даже выпусти фокусник гелий из одного-единственного баллона, серьезной потерей это счел бы разве что конченый скряга, а никак не наш гостеприимный хозяин. Так почему он всполошился?
— А что это вообще за баллоны? — как бы невзначай поинтересовался я у Адриано Тачини, спускаясь по лестнице перед ним.
— На случай падения давления в дирижабле, — объяснил он, — клапаны немного травят.
Логичное объяснение, но меня оно не удовлетворило. И виной тому был страх миллионера. Чего он боялся?
Гелий легче воздуха, отравить им никого не получится. Заложить заряд среди баллонов тоже не выйдет — охрана ее высочества проверит посадочную площадку непосредственно перед прибытием наследницы престола. Неужели заряд уже в баллоне?
Предположение выглядело логичным, но покоя не давало что-то еще. Какое-то полузабытое воспоминание вертелось на самой границе памяти, ухватить его никак не получалось, и это выводило из себя.
Казалось, вот-вот и соберу все кусочки в единое целое, но не собрал.
Прием закончился, гости двинулись на выход. За воротами немедленно полыхнули ослепительными огнями магниевые вспышки. Фотографы поторопились делать фотографии знаменитостей, и, пока они возились с камерами, я успел отвести Лилиану в сторону.
— До завтра? — улыбнулся, подсаживая подругу в дожидавшуюся ее коляску.
— Не хочешь заехать на чай? — удержала она мою руку.
— Увы, — вздохнул я. — Меня ждут дела.
— В такое время?
— Обещал встретиться с одним человеком, а он свободен только вечером.
— Мне уже надо начинать ревновать? — прищурилась Лили.
— Это вряд ли!
Я прикоснулся губами к кончикам ее пальцев, помахал на прощанье и кивнул Томасу Смиту, который маячил неподалеку. Тот убедился, что его заметили, и зашел в бар.
Питейное заведение для приватной беседы нисколько не подходило, но в этом же заключалось его преимущество: наткнуться на общих знакомых было просто-напросто нереально. По крайней мере, я не мог представить себе миллионера Меллоуна и прочих важных господ из его окружения вот так запросто попивающих пиво с простыми курортниками.
Внутри оказалось нещадно накурено, бренчала расстроенная гитара, цыганского вида дамочка заунывно тянула жалостливый романс. Томас Смит занял свободный столик в самом глухом углу и помахал оттуда рукой. Когда я
— Что-нибудь узнал? — немедленно потребовал отчета сыщик.
Я осторожно пригубил пиво, оценил сложный вкус с намеком на молочные ириски, но пить не стал. Пиво никогда особо не привлекало меня, даже сладкое и слабоалкогольное. К тому же хотелось сохранить ясность мысли.
— Лев! — дернул меня встревоженный Смит. — Не молчи!
— Результаты вскрытия? — спросил я, слегка опуская темные очки. — Они у тебя?
— Сначала расскажи, что удалось узнать!
— Удалось, удалось, — усмехнулся я. — А теперь дай мне заключение о смерти индуса.
— Мы так не договаривались!
— Когда мы договаривались, я не особо рассчитывал отыскать зацепку. Но отыскал. Боюсь, ты убежишь, не дослушав меня до конца.
— Черт с тобой! — сдался сыщик, передвинул свисавший с плеча планшет на колени и принялся возиться с застежками. — Только не тяни! — потребовал он, подавая мне тоненькую стопочку листов, заполненных на печатной машинке.
Я отодвинулся с ними к газовому рожку и пробежался глазами по тексту, благо читать было особо нечего.
«Причина смерти — „удушение“. Орудие убийства — гибкая мягкая лента, не оставившая видимых повреждений на коже. Следы борьбы отсутствуют».
Время смерти коронер определять не взялся, написал лишь, что убили Рошана в день исчезновения. Дальше шли малопонятные медицинские подробности, из них отметил лишь, что индуса задушили непосредственно после приема пищи, поскольку в желудке были обнаружены непереваренные «кусочки белого теста и мясного фарша». Что за экзотическое кушанье и самое главное — в какой именно забегаловке их употребила жертва, никаких предложений не выдвигалось.
— Ну? — поторопил меня сыщик, допив кружку пива. На дне осталась липкая белая пена.
Я вернул ему заключение коронера и спросил:
— Где и кем было обнаружено тело?
— Лев! — вспылил Томас Смит. — Это переходит все мыслимые границы!
— Где и кем?
Сыщик яростно раздул ноздри, но устраивать скандал не стал. Вытер с усов остатки пивной пены и сообщил:
— Кто-то из приезжих прогуливался за городом и наткнулся на неглубокую могилу. Его толком и не закопали даже.
— Все говорит о тугах, так? — предположил я. — Индус, задушен, неглубокая могила.
Томас откинулся на спинку стула и улыбнулся.
— Ожидая этот вопрос, специально поинтересовался у детектива перспективами расследования. Да, туги — это основная версия. Но душители в городе — это плохо для бизнеса, для курортного — так и вовсе смерти подобно, поэтому отрабатываться будут все варианты. — Смит оперся на стол и мрачно уставился на меня. — Если не хочешь снова стать подозреваемым, рассказывай, что удалось узнать!