Всеблагое электричество
Шрифт:
Я беззвучно выругался, поспешил за Софи и без стука распахнул дверь ее кабинета.
— Интересно, с кем и где ты провела эту ночь, моя дорогая кузина?
Софи сняла шляпку и потребовала:
— Закрой дверь.
Я переступил через порог, выполнил распоряжение и напомнил о своем вопросе:
— И все же? Где ты была?
— Это не твое дело, дорогой кузен. Я способна сама позаботиться о себе.
— Как в прошлый раз?
— Такого больше не повторится! — отрезала Софи, встала у зеркала и принялась расчесывать черные локоны. Под
Я уселся в кресло и проворчал:
— В самом деле? Уверена?
— Ревнуешь, Жан-Пьер? Это лишнее.
— Я хочу знать, где тебя искать!
— Там ты меня больше не найдешь, — отрезала хозяйка клуба, положила расческу на туалетный столик и отошла к бару. — Тебе что-нибудь налить?
— Это лишнее, — отказался я.
Софи негромко рассмеялась.
— Не дуйся, Жан-Пьер! Лучше расскажи, как все прошло.
— Табак в каретном сарае, — сообщил я. — Чем раньше переправим его китайцам, тем лучше.
— Я позвоню и обо всем договорюсь, — пообещала Софи. — Джимми Чен будет доволен.
— Еще бы он не был! — фыркнул я.
Если мы на тонне табака заработаем чистыми шесть тысяч франков, то китайский делец наварит много-много больше. На лотках сигареты стоили от пяти сантимов и выше, поэтому при цене в три сантима за сигарету никаких сложностей со сбытом у Чена не возникнет. А это минимум тридцать тысяч! Накладные расходы для него будут не столь уж высоки: многие приезжающие в Новый Вавилон эмигранты из Поднебесной поначалу готовы работать лишь за еду и ночлег. А к чему тратиться на хитроумные машинки, если к твоим услугам сотни почти бесплатных рук?
— Если все пойдет успешно, — задумчиво произнесла Софи, — китайцы будут закупать тонну в месяц. Шесть тысяч франков помогут удержать клуб на плаву. Но сейчас я хочу поговорить не об этом…
Я сразу напрягся.
— Что-то не так? Моран расспрашивал тебя о графе?
Хозяйка клуба села за свой стол, вытащила из сумочки портсигар и спокойно произнесла:
— Расспрашивал.
— И что ты ему рассказала?
— А что я ему могла рассказать? — остро глянула в ответ Софи своими бездонными зелеными глазами. — Нет, инспектор, я понятия не имею, куда подевался мой дражайший супруг. Нет, за эти два года он не выходил со мной на связь. Нет, детектив-сержант о его исчезновении не говорил, просто требовал открыть сейф. Нет, не знаю, зачем ему это понадобилось. Возможно, он просто нуждался в деньгах, вы так не считаете?
Я так не считал и полагал, что инспектор Моран тоже не счел эту версию сколь бы то ни было убедительной.
— Если все прошло гладко, что тебя беспокоит?
Софи вставила тонкую сигаретку в мундштук, закурила и задумчиво выдохнула струйку табачного дыма.
— Есть возможность заработать.
— Так это же хорошо?
— Обстоятельства таковы, что меня терзают смутные сомнения, — покачала головой Софи и откинула с лица черный локон. — Хотя выбора мне не оставляют…
Я
— Давай с самого начала.
Кузина сделала еще одну затяжку, отложила мундштук на край пепельницы и сказала:
— Стефан Фальер был моим другом. И не ухмыляйся так — другом, и только другом, я с ним не спала.
— И в мыслях не было, — развел я руками. — Стефан Фальер — это бывший министр юстиции? Тот, который застрелился?
— Он, — подтвердила Софи. — Фальер был человеком герцога Логрина, именно ему он был обязан своей карьерой. Иногда Стефану поручали делать за других грязную работу.
Я поморщился. «Грязная работа» должна быть воистину грязной, чтобы обстоятельства дела волновали кого-то через два года после смерти исполнителя.
— Стефан прекрасно понимал, что его используют, — продолжила Софи, — поэтому решил подстраховаться. Он оставил мне кое-что.
— Что именно?
— Какие-то документы. Три года назад из-за них убили человека. Все организовал Стефан.
— Просто душка! — скривился я.
— Он выполнял приказ!
Я выставил перед собой открытую ладонь, не желая продолжать спор.
— Ближе к делу!
— Стефан сказал, что в этих бумагах описана какая-то разработка, — неопределенно, будто ничего не знала толком сама, произнесла Софи. — В перспективе она могла привести к падению цен на уголь.
— Прогнившая буржуазия! — усмехнулся я, но сразу прекратил сыпать лозунгами социалистов и попросил: — Так что с этими документами?
— Мне предложили за них сто тысяч франков.
— Сколько?!
— Сто тысяч.
Я присвистнул и спросил:
— И кто же швыряется такими деньгами?
— Анри Фальер, племянник Стефана. Своих детей у Стефана никогда не было, все свое состояние он завещал племяннику. Тайны, как видно, тоже.
Я вспомнил одутловатого молодого человека и предположил:
— Он вчера приходил сюда за этим?
Софи кивнула.
— Анри в отчаянии. Неудачно вложился в балканские облигации и едва не обанкротился. Теперь хватается за любую соломинку.
— И при этом готов выложить сто штук?
— Прошу, кузен, избавь меня от своего жаргона! — поморщилась Софи. — Анри собирается перепродать бумаги и хорошо заработать на этом. Сколько именно, он не сказал, но, полагаю, никак не меньше трехсот — четырехсот тысяч.
— Колоссально! — шумно выдохнул я и уточнил: — Документы в сейфе?
— Почему ты спрашиваешь? — насторожилась Софи.
— Да потому что твоим сейфом интересовались легавые! — не сдержался я, соскочил с кресла и подошел к бару. Шерри трогать не стал, налил себе полстакана кьянти и заходил от стены к стене. — Теперь ясно, что им было нужно! Теперь ясно…
— Жан-Пьер! — прикрикнула на меня Софи. — Сядь и не маячь! — А стоило мне вновь опуститься в кресло, она уже спокойней продолжила: — Даже если полицейские приходили за этими бумагами, не факт, что их навел Анри.