Всегда есть выбор
Шрифт:
— Он завещал тебе свое поместье Крейвен-Холл, — сказал граф.
Джейн, с интересом следившая за участниками разговора, отметила, что Рейли был искренне изумлен, его мать — возмущена, а отец — раздражен.
— Какая-нибудь жалкая развалина! — воскликнула графиня. — Мой братец жил отшельником и не заботился о роскоши и красоте. По словам нашей матери, Крейвен-Холл обветшал до крайности и находится в полном запустении.
— И долгов, наверное, оставил немало, — предположил граф.
— Что, по-вашему, я должен сделать? — поинтересовался Рейли своим обычным легкомысленным тоном, но Джейн почудилось,
— Отправиться в Нортумберленд, взглянуть на дом и решить, как действовать — снести его или продать, чтобы расплатиться с долгами.
— И прошу тебя не потратить ни единого пенни из денег твоего отца, — предупредила графиня.
Джейн возмутилась таким неуважением к умершему.
— Неужели этот человек не заслужил даже скромных похорон? — вырвалось у нее.
Все повернулись к ней, будто вообще забыли о ее существовании, и она почувствовала, что снова краснеет.
— А как же Джейн? — спросил Рейли.
— Можешь ее себе оставить, — сказала графиня, поднимаясь. Джейн даже онемела от такого высокомерия. — Поскольку ты посчитал возможным явиться после ужина, я распоряжусь, чтобы вам принесли еду наверх. А где твой камердинер? Нет, лучше не говори. Я не хочу этого знать. Твоей… жене я пришлю горничную. Можешь отправляться завтра утром.
Джейн поняла, что это приказ. Она не знала, радоваться ей или ужасаться тому, что ее, по-видимому, приняли в семью.
— А девица с характером, — заметил граф, когда они направлялись в свои апартаменты. — Может быть, она сумеет прибрать его к рукам.
— Хм, — презрительно отозвалась графиня. — Будем надеяться.
Глава третья
Рейли с аппетитом набросился на пирог с телятиной, ветчину и овощной пудинг. За весь день, кроме отвратительного чая, которым его напоила Шарлотта, у него маковой росинки во рту не было. Сейчас он чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы насладиться обильной едой и тем, что ему не пришлось ужинать в холодной столовой, ожидая неповоротливых слуг и скучая в чопорной компании. Здесь, в маленькой гостиной рядом с его апартаментами, было тепло и уютно.
А компания состояла всего из одного человека.
Он искоса посмотрел на свою жену, удивившись, как она вообще согласилась сесть с ним за стол. Он думал, Джейн сбежит со своей тарелкой в спальню, но девушка осталась, однако сидела прямо и едва притронулась к еде.
Перехватив его взгляд, Джейн посмотрела на него с презрением, и он почувствовал себя зеленым юнцом, подглядывающим за служанками, когда они раздеваются у себя в комнате. Ему даже смотреть на нее нельзя! Но когда он снова принялся за еду, то почувствовал на себе ее взгляд. По-видимому, ей разрешалось на него смотреть! Он решил не обращать на нее внимания и продолжал жевать. Однако от нее веяло таким недовольством, что Рейли не выдержал.
— Любуетесь мной? — неожиданно спросил он и был вознагражден тем, что щеки жены залил румянец.
— Нет, я просто удивлена тем количеством пищи, которое вы… поглотили, — запинаясь, сказала она, протягивая руку за стаканом воды. Она, естественно, отказалась от вина. Видимо, вкусовые
— Еда доставляет мне удовольствие, — признался Рейли. Не то чтобы он был гурманом, но ему нравились хорошая еда, изысканные вина, дорогая одежда, отличные лошади и хорошенькие женщины. Правда, не обязательно в таком порядке. В данную минуту он решил переменить тему разговора. — Какое у вас впечатление о моих родителях? — спросил он с искренним любопытством. Он все еще не знал, хорошо это или плохо, что родители одобрили его жену, пусть и с некоторой принужденностью. Хотя, возможно, аннулировать брак все-таки лучше, тем более и Джейн с этим согласилась бы. От внимания Рейли не ускользнул тот факт, что новобрачных поселили вдали от других родственников, проживавших в доме. Значит, вопрос о дальнейшей судьбе его брака остался открытым.
— Я нахожу их в высшей степени высокомерными, — вызывающе сказала Джейн, словно желая, чтобы он ее опроверг.
Но Рейли в ответ рассмеялся. Она их точно определила, подумал он. У этой девушки полно недостатков, но в наблюдательности ей не откажешь.
— Вы правы. Они высокомерны и к тому же не чужды предрассудков. — Откинувшись на спинку стула, он внимательно посмотрел на Джейн и добавил с явным намерением ее подразнить: — А может, я женился на своей матери?
Его позабавило, что она сначала была шокирована, но потом ее лицо приняло обычное презрительное выражение.
— Мне вряд ли можно приписать те же предрассудки, которыми страдает графиня, — запротестовала девушка.
Боже, подумал он, розовые пятна на щеках и блеск в глазах — за очками не видно, какого они цвета, — делают ее почти привлекательной.
— Вы уверены? — мягко спросил он.
Она поняла, что он над ней смеется, но сдержалась и ответила со смирением, которое понравилось бы его матери:
— Я не стану с вами спорить.
Ну, вот! Не успел он обнаружить в Джейн что-то человеческое, как она снова замкнулась в себе. Пожав плечами, он принялся доедать ужин. Джейн между тем отказывалась от всех блюд, которые он ей предлагал. Наконец она нарушила тишину.
— Милорд, — сказала она. Его так удивило это обращение, что он чуть не расплескал вино.
Неужели она намерена соблюдать формальности, даже если они одни? Рейли никогда не относился с почтением к своему титулу.
— Пожалуйста, называйте меня Рейли или… э… Дэверелл, — буркнул он.
Она не ответила, и Рейли заметил, что Джейн внимательно рассматривает блюдо с пирожными.
— Съешьте какое-нибудь, — предложил он и указал на самое большое, густо посыпанное сахаром.
— Нет, не могу, — ответила она и отвернулась. Рейли только покачал головой. Почти ничего не съела, не выпила вина, а теперь отказывается от десерта. Какие же удовольствия получает эта девушка от жизни? Разломив пирожное пополам, он откусил порядочный кусок.
— Мм. — Решив подразнить ее, он облизнул губы и расслабленно откинулся на стуле. Однако его движения произвели совершенно неожиданный эффект. Он увидел, что ее взгляд прикован к его языку и губам. Странный трепет пронизал его, и он посмотрел на нее с удивлением. Но она уже отвернулась с выражением гадливости. Тогда он, причмокивая, принялся за вторую половину пирожного.