Всегда говори «всегда» – 3
Шрифт:
– Ой, не могу, – держась за живот, простонала Ольга. – Не смеши меня больше, Надюш!
– Да я и не смешу, я правду рассказываю. Я уж думала, что никогда ему объяснить не смогу, что за бюро собираюсь открыть. Говорю, ну, помнишь, фирма такая была давно, «Заря», что ли, называлась… Она, эта фирма, и полы мыла, и окна, и еще что-то там… Вот, говорю, я тоже такую хочу открыть. Найму людей, буду брать заказы. А он все никак в толк не возьмет! Прям беда с этими мужиками.
– Ну и что в конечном
Надя, сделав «деловое» лицо, передразнила Грозовского:
– «Агентство рассмотрит и предложит варианты разработки бренда и рекламной продукции». Понял, слава те, господи! У меня хоть кто поймет! Я ж понятно объясняю.
Они опять захохотали.
В детской послышался Петькин смех, топот и строгий голос Анны Алексеевны:
– А ну-ка, кто у нас не умеет убирать за собой игрушки?
– Слушай, – отдышавшись, спросила Надя. – Ты няню-то нашла?
– Сейчас… – Ольга вытянула руку, призывая Надю перевести дух. – Сейчас я тебя веселить буду.
– Подожди! – взмолилась Надежда. – Дай хоть чаю глотнуть!
Она шумно сделала пару глотков, выпрямилась и приказала:
– Ну! Теперь начинай!
Ольга не успела и слова сказать, как они снова покатились со смеху.
Из детской спустилась Анна Алексеевна с Петькой на руках, хмуро обозрела все это безобразие, забрала бутылочку с соком и гордо ушла, выразив прямой спиной и высоко поднятой головой все свое возмущение.
– Суровая, – перестав смеяться, поделилась впечатлением Надя.
– Не то слово, – шепнула Ольга. – Я ее боюсь.
– Да я свою тоже боюсь! Такая зануда, прям спасу нет!
– Нет, эта не зануда. Она просто… какой-то монстр!
– Монстр?! Так зачем же ты монстра в дом пустила?
– Да я особо и не пускала. Просто Петька… Ты же знаешь, он такой бука, чужих боится. А к ней сам на руки полез! Сразу! Представляешь?! А сейчас он вообще от нее не отходит. Без нее ни спать, ни есть не желает. По вечерам, когда она уходит, мука мученическая с ним управляться!
– Да, – вздохнула Надежда, – и как раньше без нянь управлялись?
– Так, тихо… – Ольга опять предостерегающе подняла руку. – Больше смеяться я не могу!
– Тогда проводи меня! Поздно уже.
Ольга накинула куртку, и они вышли из дома, стараясь не шуметь, чтобы не вызвать недовольства няни.
Возле ворот, наскоро припаркованная, стояла машина Нади – зеленый «Фольксваген»-«жук». На заднем стекле красовалась наклейка – туфля на каблуке, – означающая или предостерегающая, что за рулем женщина.
– Ну как? Привыкла? – кивнула на «жука» Ольга. – Я смотрю, ты из машины не вылезаешь, а раньше боялась даже покупать.
– Вспомнила! Это когда было…
– Ну, смотри, Шумахер, не очень-то расслабляйся! Поезжай аккуратно и не торопясь.
– Ну вот, и ты туда же! – фыркнула Надя, эффектно распахивая дверь и садясь за руль. – Мало мне Димки! Он каждый день достает меня со своими наставлениями!
– Ничего, ничего! Правильно достает! Потерпишь.
Ольга подождала, пока Надя накрасит губы, глядя в зеркало заднего вида.
– Ну все, поехала, – наконец сообщила она и, вдруг выскочив из машины, чмокнула Ольгу в щеку, оставив след яркой красной помады.
– Надька! Ты для этого губы красила? – Ольга потерла щеку, испачкала руку, засмеялась и схватила пригоршню снега, чтобы запустить им в Надю.
– Тихо! Это способ такой излишки помады с губ удалять. Я в журнале вычитала. – Надя снова села за руль и завела движок. – Сереже привет. Где он у тебя, кстати? Поздно уже вроде…
Ольга бросила пригоршню снега в забор и вздохнула.
– Он теперь очень поздно возвращается. Чуть ли не ночью. Сложный период на работе.
– Понятно.
Надя уехала, а Ольга снова взяла в руки снег и помяла его, чувствуя, как он обжигает холодом испачканные помадой пальцы.
Вот так и Сережа в последнее время.
То обжигает холодом, то от его горячности в проявлении любви становится как-то не по себе… Словно он сам себе доказывает, как сильно ее любит.
Ольга медленно пошла в дом, размышляя – разогревать ужин, или муж снова вернется за полночь и скажет, что «приличные люди в такое время только курят»?
Она набрала его номер, но он сбросил вызов.
Опять срочное совещание, поняла Ольга и направилась в ванную, чтобы полчаса до ухода няни полежать в теплой воде и придумать, как убедить Сергея взять хотя бы трехдневный отпуск.
Барышев мчался в аэропорт, подгоняя водителя.
– Вы можете побыстрее?
– Пробки, – бесстрастно ответил водитель. – Я ж не на вертолете.
Позвонил мобильный. Сергей сбросил вызов, даже не посмотрев кто. Он был уверен, что звонит Ольга.
Но когда убегают, на звонки не отвечают, кажется, так…
А он убегал. Как преступник. Мчался в Паттайю, потому что где-то к вечеру сил смотреть на портрет не осталось – он не двигался, не дышал, не поблескивал бриллиантовым глазом скорпиона, не пах удушающе сандалом, не разговаривал.
Когда Барышев понял это, он схватил телефон и заказал билет на ближайший рейс до Паттайи. Зашел Стрельников, бросил на него короткий и почему-то неприязненный взгляд, спросил:
– Сергей, ты совсем уходишь? Я только что из мэрии. Надо бы обсудить кое-что. Хорошо бы сегодня.