Всегда с тобой
Шрифт:
— Но ты этого хочешь. Не так ли, Мэдлин? — Он заправляет мне волосы за ухо, посылая электрический ток по спине. Его ладонь лежит на моей шее, и какая-то дикая часть меня хочет, чтобы его рука переместилась к моему горлу и сжала. — Ты хочешь кого-то, кто заставит тебя кричать. Вот почему ты все еще здесь. Вот почему каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе, ты хочешь, чтобы я воспользовался своим ртом.
Я больше не могу этого выносить. Я либо собираюсь запрыгнуть на него, либо испытать оргазм прямо здесь, перед ним, а он
Нет. Он не может поцеловать меня. У меня есть парень. Джордан идеален. Он заслуживает верную девушку. Он сказал мне, что ему изменяли и раньше — я так с ним не поступлю.
Я подумываю оттолкнуть Майлза, но прикосновение к его обнаженной груди раскроет мои намерения. Вместо этого я отталкиваю его бедрами и направляюсь к двери. Так или иначе, уйти от него — одна из самых трудных вещей, которые я когда-либо делала.
— Это? — Я машу пальцем туда-сюда между нами. — Этого не будет. Понял?
Его высокомерная улыбка говорит мне, что он мне ни на секунду не верит.
— Конечно, Мэдлин. Дай мне знать, когда закончишь притворяться. Когда тебе захочется чего-то настоящего, ты знаешь, где меня найти.
Я просыпаюсь от того, что мой телефон разрывается. Мечты о том, как Майлз прокладывает путь поцелуями по моему телу и заставляет меня кричать от удовольствия, быстро исчезают, когда я замечаю, что каждое уведомление — это сообщение от madyoungfan.
Все изображения. Слов нет.
На одной фотографии я открываю дверь в "Мариано", мои медно-каштановые волосы заплетены в косу, чтобы они не попали в еду посетителей.
На другом мы с мамой выходим из продуктового магазина, матерчатые сумки болтаются у нас в руках. Следующая — как мы забираем в «Сладкоежке» коробку свежеприготовленных пончиков.
Затем я снова остаюсь одна. Я стою спиной к камере, срезая путь через городскую площадь, чтобы добраться домой.
Сижу за столиком под зонтиком рядом с "Мариано".
Последний снимок более размытый, но мое сердце замирает, когда я узнаю свой дом.
Мой преследователь увеличил изображение. Их камера была направлена на окно.
Сквозь стекло видно, что я сижу на диване в гостиной. Одна.
Экран моего телефона размывается. Как я могла не знать, что они там? Почему я не чувствовала на себе их взглядов?
Слезы текут по моим щекам.
Мой преследователь никак не может увидеть меня в десяти футах от окна моего второго этажа, но я все равно ныряю под простыню в поисках уединения, которого, похоже, больше не могу найти.
Когда звонит мой телефон, мое сердце подскакивает к горлу.
Неизвестный номер.
Я смотрю на экран, позволяя телефону зазвонить
Откуда мой преследователь мог узнать мой номер? Нет, скорее всего, это просто спам-рассылка.
Но моему облегчению приходит конец, когда экран снова загорается очередным звонком.
Я медленно выдыхаю. Затем провожу большим пальцем по экрану.
Никто из нас не произносит ни слова.
Я даже не слышу ничьего дыхания, как бы близко я ни прижимала телефон к уху.
— Алло?
По-прежнему ничего.
— Ответь мне. — Голос, который выходит из меня, громкий, но дрожащий. — По крайней мере, наберись смелости что-нибудь сказать.
Снова тишина. Вскоре раздался звуковой сигнал окончания вызова.
— Эй, милая? — С лестницы доносится напряженный голос мамы. — Ты можешь спуститься сюда?
Я проскальзываю вниз, как призрак. Все, чего я хотела, это не быть невидимой девушкой, прячущейся в тени. Теперь я получила то, что хотела, и все, чего я хочу, это снова стать невидимой. Быть той, о ком никто не заботится настолько, чтобы следовать за ней, мучить её, быть одержимым.
Мама стоит на подъездной дорожке, прижимая обе руки к груди. Стоит перед полицейской машиной.
На двери гаража кто-то большими печатными буквами написал баллончиком: "ШЛЮХА".
Каждая буква — удар под дых. Я обхватываю руками живот, как будто если я стану достаточно маленькой, то исчезну.
Сколько людей проезжали мимо и видели это? Когда мама это увидела?
Я отправляю сообщение Джордану.
Мой преследователь разгромил наш гараж…
Его реакция последовала незамедлительно.
Уфффф
Я сейчас приеду. Скоро буду.
Мне почти хочется сказать ему, чтобы он не приезжал. Я не хочу, чтобы он видел эти слова, очевидно, оставленные для меня. Но я также хочу, чтобы он обнял меня и сказал, что все будет хорошо.
Мама жестом подзывает меня, и я направляюсь к ней и полицейскому, хотя все, чего я хочу, это забраться обратно в постель и зарыться лицом в подушку. Бывают дни, когда не стоит просыпаться.
Офицер протягивает мне руку. Он похож на доктора Эйвери из "Анатомии Грей", и, несмотря на ситуацию, мама явно благодарна.
— Привет. Офицер Джексон. — Когда я не отвечаю, он добавляет: — Мэдди, верно?
— Верно.
— Твоя мама позвонила нам по поводу вандализма. — Он кивает в сторону гаража. Как будто я могла это пропустить. — У тебя есть какие-нибудь предположения, кто мог сделать что-то подобное?
— Я точно знаю, кто это сделал.
Они оба удивлены этим.
— Кто? — Спрашивает мама.
— Ну. Я не знаю их имени, — признаюсь я. — Но в Сети есть кое-кто, кто преследует меня.
Мама поворачивается ко мне лицом, широко раскрыв глаза.