Всегда возвращаясь домой
Шрифт:
Бодо в течение всего танца сидит с равнодушным видом, как мертвый. Но вот танец завершен, и музыка смолкает. Под рокот барабанов и Мелодию Продолжения Бодо встает и танцует, изображая проход сквозь Четыре Небесных Дома и обратно.
Аву ползет на четвереньках, желая присоединиться к медведям. Потом все они на четвереньках удаляются за Гору. Музыки не слышно, звучит лишь Мелодия Продолжения.
Бодо на четвереньках
Аву подползает к нему, тоже падает ниц и плачет. Подходят медведи, осторожно поднимают Аву и Бодо с земли и несут их вверх по склону горы. На вершине они оставляют их и на четвереньках, как обычные звери, уходят за левую часть сцены.
Аву и Бодо сидят на Горе. Звучит Мелодия Продолжения.
Аву говорит:
Свершилось ли то зло, которое должны мы были сделать один другому?Бодо говорит:
Нет, ни за что и никогда! Пусть не свершится никогда.Аву говорит:
Отвечу: вечная печаль — вот что нам суждено отныне.Бодо говорит:
О, ярость вечная — вот чем я буду жить.Аву говорит:
Гора – это Долина.Бодо говорит:
Долина – это горы.Аву говорит:
Но где же путь найти нам?Бодо говорит:
Не будет нам пути.Барабаны ударяют четыре раза и еще четыре. Слышится музыка.
Аву говорит:
Да нет же, вот он, путь!Бодо и Аву встают и начинают танцевать на одном месте, оставаясь на склоне Горы. Танцуя, они поют.
Бодо и Аву поют вместе:
В неведении, неумело, хейя, о, хейя! Во тьме и молчаньи, хейя, о, хейя! Слабый и жалкий, терпя неудачи, хейя, о, хейя! Болен, ты болен, ты умираешь, хейя, о, хейя! Все это время ты умираешь, ты создал душу, пути не зная, сил не имея, чтоб дальше жить, но твоей жизни нет продолженья, и ты умираешь снова и снова, и в твоей смерти теплится жизнь. Хейя, о, хейя! Хейя, о, хейя! Хейя, о, хейя! Хейя, о, хейя!Пока они поют, на сцену справа выходят Медведи. Они переваливают через вершину Горы и появляются у них из-за спины. Медведи идут на двух ногах, они одеты в белое, на них радужные маски и специальные головные уборы Дома Дождя. Они опираются на волшебные посохи.
Аву и Бодо говорят:
ВотМедведи поют вместе с Аву и Бодо, приплясывая на месте:
Дождь идет, наступил сезон дождей, наступил сезон дождей, наступил сезон дождливый, дождь идет в сезон дождливый, дождь идет, дождь идет, дождь идет в сезон дождливый.Барабаны бьют пять раз, потом четыре, и звучит Мелодия Завершения.
Эта пьеса написана Ясным из Дома Обсидиана, жителем Телины.
Табетупа
Табетупасуществовала преимущественно как устная фольклорная форма, однако не запрещалось и записывать ее. Это очень короткая история/драма; исполнялась она обычно двумя, реже одним или тремя непрофессиональными рассказчиками ночью у костра, возле летней хижины или в сезон дождей у горящего очага (другое ее название «пьеса для очага»). Исполнители даже не вставали со своих мест, изображая героев, а просто говорили их голосами: такая пьеса предназначалась прежде всего для слуха и ума.
Некоторые табетупы считались классическими, их на каждом представлении повторяли слово в слово; «Большой кролик» – пример такой пьески. Ее исполняли обычно два рассказчика, игравшие двух главных героев, или один, который просто говорил разными голосами. Слова в данном случае никогда не менялись и не переставлялись, а последние строки пьесы стали крылатым выражением.
Большой Кролик
– О Кролик! У тебя, конечно, нет такого ума, как у меня, зато ты такой красивый!
Итак, Человек с Кроликом обменялись.
– О муж мой! Каким ты стал красивым! Все женщины города захотят спать в твоих объятиях и станут завидовать мне!
И Человек стал совокупляться со всеми женщинами подряд.
А жена Кролика убежала от своего мужа – слишком он стал безобразен. Но и жена Человека убежала от своего мужа – слишком он стал хорош собой.
– Эй, Человек! Отдавай обратно мои уши. Отдавай обратно мои ноги. Что хорошего в твоем большом уме? Но Человек прыгнул и ускакал прочь.
В основном табетупа являлись импровизациями на широко известную тему, а порой представляли собой чистый экспромт. Следующая пьеска, например, была исполнена двумя довольно еще молодыми женщинами, возможно, ее авторами, у очага в Чукулмасе.
Чистота
– В чем дело?
– Дело в этом отвратительном канюке. Он ест одну лишь падаль. Он забрасывает меня костями, он гадит и словно роняет дурные сны в мою голову. От моей души уже исходит вонь, как от канюка-падальщика. Соверши надо мной обряд очищения, о, Койотиха!
– Но я и сама ем овечий послед и собачий кал, не брезгую.
– Ты – это ветер, что дочиста обдувает весь мир.
– Ах, так ты хочешь стать чистой? Ну это нетрудно! – говорит Койотиха и напрочь выдувает запах канюка из души той женщины, и женщина очищается, напрочь освобождаясь от всех Девяти Домов, и душа ее превращается в ничто. – Люблю я в своем доме убраться, ох люблю! – говорит Койотиха. – А что, если я перестаралась?
Обычно в табетупе тон комический, даже если сама тема серьезна; многие из них – длинные анекдоты с абсурдными концовками или просто грубоватые шутки. Из всех известных единственная действительно серьезная табетупа написана отчасти прозой, а отчасти стихом и славится своей концовкой. Эта история значительно старше предыдущих. Ее сыграл нам житель Унмалина по имени Перемены; играя за женщину, он говорил тихим шепотом. Он назвал эту историю своим собственным именем: «Перемены».