Всего одна ночь
Шрифт:
— Забей на него, — сказала она, испугавшись, что он собирается ответить на телефонный звонок, когда она была так чертовски близка к тому, чтобы наконец узнать, из-за чего вся эта суета.
— Я просто хочу включить беззвучный режим, — сказал он, вытаскивая телефон.
Она увидела, как в ту же секунду изменилось его лицо.
— Кто это?
Теплота исчезла из его глаз, а рот, который только что заставлял ее корчиться, вытянулся
— Моя мать.
Твоя мать?!
— Ты не можешь... ну, знаешь, перезвонить ей позже?
Он продолжал пристально смотреть на экран.
— Мы с ней не разговариваем. Она была зла на меня. Если она звонит сейчас...
Райли прикусила губу. Крошечная часть ее — похотливая, возбужденная часть — хотела сказать ему, что мужчина, который прекратил заниматься сексом, чтобы поговорить со своей матерью, был самым плохим клише в книге.
Но другая ее часть — дружеская — знала, что отношения между Сэмом и его матерью были непрочными и миллион раз испорченными.
И если он думал, что она звонит, потому что что-то не так...
— Ответь.
Его палец уже провел по экрану, чтобы ответить на звонок.
— Мама?
Теперь он сидел, и Райли уже скучала по его теплу.
— Что? Когда?
Райли тут же села, почувствовав напряжение в его голосе, ее рука легла на его плечо, которое было напряженным и твердым, как гранит, под ее ладонью.
— Но... мама, да ладно...
Очевидно, Хелена не давала ему вставить ни слова.
— Подожди, секундочку, скажи мне, где...
Он снова замолчал, и хотя Райли не смогла разобрать ни слова, она услышала крик Хелены на другом конце провода. Она нахмурилась в замешательстве. Она знала, что у него не очень хорошие отношения с матерью, но сейчас он был в ярости, да еще и обеспокоен.
— Хорошо. Сделаем по-твоему. Но я больше не буду слушать ни слова... Нет, ты не получишь ни того, ни другого, мама. Ты не можешь сказать мне, что я не могу навещать тебя в больнице, но в то же время ожидать, что я останусь на линии, пока ты будешь отчитывать меня... Позвони мне, если передумаешь, и я приеду. Но этот разговор окончен.
Он отбросил телефон в сторону и встал с кровати, подальше от нее. Ее рука упала на матрас. Он не хотел ее утешения. Ясно.
— Сэм?
Он не повернулся к ней лицом, пока застегивал джинсы.
— Моя мама в больнице. Боль в груди.
Райли поднесла руку ко рту.
— О Боже, Сэм, мне очень жаль. Хочешь, я пойду с тобой...
Он резко рассмеялся.
— Некуда идти. Разве ты не слышала? Она не хочет, чтобы я там был.
У Райли отвисла челюсть, хотя она догадалась об этом по его половине разговора.
— Но почему?
Это просто не укладывалось в голове. Какая мать станет отворачивать
Сэм пожал плечами и наконец повернулся к ней лицом, хотя и не встретился с ней глазами.
— Состояние стабильное. Они отпустят ее завтра после осмотра. Она просто хотела, чтобы я знал, что это я виноват в том, что причинил ей столько стресса. Я точно не был сыном года. Я почти не вижу ее, а когда видел в последний раз, то вспылил и выбежал из дома.
Райли медленно придвинулась к краю кровати, ее пальцы чесались от желания снова прикоснуться к нему, но на этот раз с утешением.
— Я уверена, что она понимает. За эти годы мы с мамой несколько раз ссорились.
— Не сравнивай Эрин с моей матерью, — резко сказал он. — У нас всё по-другому.
— Почему? Из-за чего вы поссорились?
Он не ответил.
— Сэм?
Наконец его глаза встретились с ее, и разочарование в его бледно-голубых глазах сказало все.
— Из-за меня? Она даже не знает меня.
— Такие мелочи, как правда, не мешают моей матери быть жестокой, Рай. Возможно, она просто ненавидит тебя, потому что ты делаешь меня счастливой.
Сердце Райли остановилось в груди. Что он сказал?
Но каким бы красноречивым ни казалось это заявление, выражение его лица не потеплело, ни на йоту. И он точно не собирался двигался обратно к кровати.
— Сэм, — прошептала она, протягивая руку.
Он не ответил.
— Я должен идти.
— Чтобы увидеться с мамой? Я могу...
— Нет, я буду уважать ее желания. Но мы не можем сделать это, Райли.
— Конечно. Я знаю, что ты беспокоишься о маме, и время не подходящее, но...
— Это не отсрочка, Райли. Это сигнал к пробуждению.
Райли сузила глаза. Что-то в его тоне...
— Что твоя мама сказала тебе?
Он отвернулся.
— Выкладывай.
— Ничего.
— Лжец, — выпалила она в ответ. — Ты позволил ей залезть тебе в голову.
— Она больна, Рай.
— Это хреново, но это не значит, что она может давить на тебя! Что она сказала? — спросила она, ее голос был резок, когда она слезла с кровати.
Он провел рукой по волосам.
— Слушай, мне жаль, Рай. Но мы оба знаем, что это было бы ошибкой для нас обоих.
Нет, не ошибкой.
Он подошел к шкафу, вытаскивая халат, и на секунду показалось, что он собирается завернуть ее в него сам, прежде чем передумать и грубо швырнуть его в нее.
Сгорая от унижения, она натянула на себя безразмерный хлопковый халат, в то время как ее затуманенный похотью мозг пытался разобраться во всем этом.
Он бросал ее? Вот так?