Всего три дня
Шрифт:
Вообще-то, нет, он опять несправедлив: подполковник не только общее направление дал. На этом последнем марше он опять преподнес урок. И надо же, совпадение какое, снова этот Песня оказался главным героем!
Был привал. Водители осмотрели машины, обслужили их, и тут раздался знакомый зычный бас, призывавший все того же вновь провинившегося Позднякова. А случилось это как раз в тот момент, когда старший лейтенант Авакян начал бойко докладывать о готовности своей батареи к продолжению марша. Антоненко едва заметно улыбнулся.
Авакян понял улыбку как насмешку над его поспешным докладом
— Не знаете вы еще прапорщика, товарищ гвардии майор! Ему лишь бы к чему придраться, чтобы себя показать. Мол, лучше его специалиста нет на свете! А Поздняков этот мне всю плешь проел уже своими выходками. Плохой водитель! Надо его с машины снимать. Сколько можно наказывать?
— И как вам не совестно, Али Гасанович, о прапорщике так, — укоризненно покачал головой подполковник Савельев, стоявший рядом. — Если посмотреть, так Песня все учения только с вашими машинами и возится! Что, все у вас машины плохи? И водители? Затюкали Позднякова взысканиями, а теперь еще и с машины снять хотите? Сколько я вам толковал об одном и том же: воспитывайте своих людей, воспитывайте! А вы им на психику давите, на испуг берете! Страх наказания еще никого не перевоспитал.
Авакян потупил взгляд, а смуглые щеки его залил румянец. И все же он явно ждал, что новый командир вступится за него: ведь говорил же майор Антоненко недавно прапорщику, чтобы тот не лез не в свое дело. Но майор неожиданно для командира батареи поддержал подполковника Савельева:
— Что-то неладно у вас с Поздняковым, товарищ гвардии старший лейтенант. Идите доводите дело до конца. И впредь не торопитесь с докладом.
А разговор прапорщика Песни на этот раз был короче, миролюбивее и выдержан в средних тонах, несмотря на то, что неисправность, найденная техником, оказалась серьезной. Поздняков не проверил крепление колес, а на переднем ослабли гайки.
— Ну поглянь, что ты с тягачом робишь! — выговаривал ему прапорщик, с видимым усилием удерживая себя от более резких выражений. — Ты, Поздняков, зачем в армию пришел, га? — Это «га», произнесенное Песней хлестко, было как удар кнута и выдавало те самые усилия прапорщика. — Зачем, я тебя спрашиваю: вредительством заниматься или честно служить? Не хотишь думать о своей репутации солдата. Душу ты мне своей ленью вымотал! Ну подумай своей головой, что было б, отвались колесо! Людей бы побив, орудие бы покорежил. А новую ступицу я с собой не вожу. И к людям запчастей еще не придумалы! Э-эх!
Прислушиваясь к этому относительно спокойному выговору, майор Антоненко подумал, что его замечание все-таки подействовало на автотехника. Опасается прапорщик, как бы еще раз не досталось. Значит, и его метода пользу приносит? Но тут же уколол себя: «Твоя метода, как же! Авакяновская! Пока я рядом — ниже травы, а за моей спиной? Это, кажется, Савельев имел в виду?»
И в который раз уже за три дня ему пришлось удивиться интуиции подполковника. Точно угадав его мысли, Савельев спросил у майора Трошина:
— Кирилыч, ты с Песней беседовал?
— А как же! Упрям и обидчив. Заявил мне: несогласный он, дескать, служить, когда батя уволится.
— Ишь ты, гонорок! — удивленно протянул Савельев. — Погоди, я с ним еще на прощание потолкую!
— Не
При этих словах Савельев искоса бросил взгляд на Антоненко. И тому, поймав этот взгляд, ничего не оставалось, как опять склонить голову в знак понимания: «Ваша взяла!»
Это ли не подсказка! Ну хорошо, с Песней он найдет нужный тон, с Авакяном ясно, а как в других ситуациях? С другими офицерами и солдатами? Нет, никак не помешал бы рядом такой наставник, как Савельев. Хотя бы на месяц…
В приподнятом настроении возвращался подполковник Савельев, хотя сердце еще немного побаливало. Но теперь-то бывший командир дивизиона знал, что собой представляет майор Антоненко. Напрасно он беспокоился — способен «академик» вести дивизион, его детище, дальше. Понятлив майор оказался и в другом: пусть не до конца, но удалось развенчать, расшатать его прежние ошибочные представления о методах работы с людьми, способах их воспитания. А это вовсе не так уж и мало.
Мысленно Савельев был уже у себя на родине, куда уехали месяц назад жена и сыновья, и приискивал себе занятие по душе. Улыбнулся, вспомнив, как обещал майору Трошину пойти в почтальоны и услышал в ответ многозначительное хмыканье: да, таскать сумку в пуд весом — не для него работа. Ничего, найдет что-нибудь другое. Не сидеть же в самом деле на печке и романы перечитывать!
— Засада! — сказал вдруг громко рядовой Климов, приняв сигнал от дозорной группы.
Для Савельева эта вводная была полной неожиданностью: он ведь зорко наблюдал за каждым действием и приказанием Антоненко, а вот беда — просмотрел, когда тот выслал подыгрывающих! «Каков майор, а? Спорил, доказывал, что игра есть игра, однако проверку устроил моими же «сюрпризами». Еще одно доказательство своей правоты ищет? Или согласился со мной? Спросить? Нет, не стоит. Подождем, что он скажет».
— Вторая батарея, к бою! — встрепенулся майор Антоненко. — Остальным — стой! Дозору спешиться и атаковать в цепи после огневого налета!
Климов продублировал эти команды дозору и на батарею. И в один миг колонна распалась на глазах, будто из нее вынули стержень, делавший ее до этого стройной. Вперед рванулась батарея старшего лейтенанта Авакяна, другие же расползлись по обе стороны дороги, укрываясь в барханах. Еще через несколько минут оставшиеся от учений холостые снаряды сотрясли грохотом пустынные окрестности, а чуть погодя до машины донесся треск автоматных очередей.
Подполковник Савельев не пошел вместе с Антоненко наблюдать, как действуют артиллеристы. Остался возле машины, но внимательно прислушивался к звукам, доносившимся сюда, пытаясь по ним определить, что происходит на поле «боя». Он уловил заминку авакяновцев в открытии огня, не такую уж серьезную, но невозможную в других батареях. Явно проспали бойцы. Не рассчитывали, что новый командир использует «сюрпризы». Впредь наука: «бой» маршем домой не кончается. Даже если командир сменился.
За разведчиков подполковник Савельев не беспокоился. Основные элементы общевойскового боя они знают, а из автоматов весь дивизион хорошо стреляет. Справятся, коль в самом начале не оплошали, вовремя на вводную отреагировали.