Вселенная файа. Трилогия
Шрифт:
Анмай яростно помотал головой. Ему не хотелось ни о чем думать. Он просто шел вперед, наугад сворачивая вправо или влево, пока не вступил в странный темно-голубой, тусклый свет, не похожий на привычный ему сине-ртутный. Посмотрев вверх, он увидел приваренные к потолку массивные цилиндры атомных ламп. Слабое, мертвенное свечение их линз, отблескивая на влажной стали стен, разбивалось на множество одинаково зловещих оттенков. Выползавший из множества темных ответвлений туман скрывал продолжение туннеля. Шаги резко отдавались в тишине, эхо доносило их искаженный отзвук, словно стлавшийся по стальным плитам пола. В покрывающей их толстым слоем влажной, липкой пыли четко отпечатывались его следы. Никто уже много лет
Туннель казался Вэру бесконечным... пока вдруг не оборвался у закрытых и намертво заклиненных стальных ворот, накрест перечеркнутых красными полосами. По обе их стороны в боковых стенах зияли широкие темные проемы, и Анмай обернулся.
Скрытый туманной голубоватой мглой туннель уходил, казалось, прямо в иной мир. Вдоль него дуло, туман собирался клочьями и плыл навстречу из мертвенной мглы - словно шествие привидений...
Анмай вздрогнул. Из мглы донесся жуткий надрывный стон с явно металлическим оттенком, затем - серия быстро приближающихся пощелкиваний. Вдали он заметил странное движение, - нечто невидимое беззвучно взвихряло и разбрасывало клочья тумана, быстро приближаясь к нему. Он бездумно бросился в правый проем, - и застыл у бездны, зияющей у самых его ног. Всё, бежать некуда.
Мышцы Вэру непроизвольно напряглись. Вихрь достиг его, в лицо ударил порыв теплого ветра... и всё.
Он с трудом сдержал истерический смех. Всего лишь сквозняк от открытой кем-то двери! А он едва не бросился от него прямо в...
Клубы тумана беззвучно шевелили его волосы и уходили в бездну. Анмай обнаружил, что взмок, несмотря на холод, и весь дрожит. Мышцы свело так, что он не мог двинуться с места. Он даже не представлял, что может так испугаться. Стоять перед смертью уже страшно, - а беспомощно выбирать между одной смертью и другой... и так глупо! На какое-то мгновение ему показалось, что ЧТО-ТО решило убить его из-за того, что он понял, - и именно это было невыносимо страшно.
Анмай яростно помотал головой. Он был слишком чувственным, - эмоции потрясали его, подобно взрывам, но, к счастью, отступали почти так же быстро.
Сев у края шахты, почти полностью занимавшей пол просторного помещения, он осторожно заглянул вниз и поёжился. Жерло было совершенно темным, и он не мог представить, насколько велика его глубина, - может, и в милю. Свались он туда, - его вряд ли бы нашли. Даже теперь не все помещения Цитадели были изучены, - особенно нижние, к которым вела эта шахта. Из восьмидесяти основных её уровней лишь восемь находились над землей. Сейчас он был на десятом подземном, - и вспомнил свой визит в запасной командный бункер на самом нижнем, семьдесят втором глубинном уровне, почти в полутора милях под землей. Неестественно плотный воздух, пропитанный мертвенным жаром, которым полыхали стальные стены, сами эти стены, - покрытые странным бороздчатым узором плиты, словно изъеденные червями... В плотном воздухе каждый звук раскатывался громом, а на стенах кое-где были рисунки... которые могли свести с ума. Он больше не решался спускаться туда. Что уж говорить об остальных...
Анмай сел у ворот, прислонившись спиной к их холодной стали. В подземелье царила абсолютная тишина. Клочья тумана, плывущие из призрачной глубины коридора, переливались в скрещенных, темно-голубых лучах ламп, приобретая странные очертания - файа, животных, мифических существ, и всё это беззвучно текло, шевелилось, меняло форму в неизменном мертвенном сиянии, создавая у Вэру ощущение нереальности. Сам неестественный оттенок света, порожденного радиоактивным тлением, гипнотизировал, притягивал взгляд, - на пыльные линзы ламп хотелось смотреть, не отрываясь. Ему вдруг захотелось навсегда остаться здесь, где всё случившееся казалось ему наваждением, сном...
Анмай вновь яростно встряхнул головой,
Он давно уже знал, что соотношение четырех великих сил природы, четырех фундаментальных взаимодействий, - сильного, слабого, электромагнитного и гравитационного, - зависит от уровня общей, единой величины - скалярного поля. Его кванты, - промежуточные векторные бозоны или лептокварки, - слишком массивны, чтобы рождаться в естественных процессах, даже самых энергичных, или в обычных ускорителях. Великий Коллайдер, однако, смог их создавать, - возможно, считанные штуки, но и их оказалось достаточно, чтобы за тысячу миль он проснулся от страха. А почему - от страха? Ну-ка... Ну да - ведь организм настолько тонкая, сложная система, что даже ничтожное изменение электромагнитных сил межатомных, межмолекулярных взаимодействий может привести к нарушению тончайших биохимических реакций, - прежде всего, в мозгу, - и к смерти.
К сожалению или к счастью, но они не были первыми на этом пути, - их предки и иные расы прошли его, и часть их знаний удалось понять. Анмай знал, что открытый ими эффект на каком-то другом языке назывался Йалис, а машина, которая его производит, - Эвергет или Всесильная Машина. Её устройство он пока представлял весьма смутно, но Йалис мог стать абсолютным оружием - и не только. Он мог немного увеличить сильное взаимодействие, - и сделать термоядерный синтез столь же доступным, как паровой котел. Он делал возможным вообще всё, в том числе и межзвездные полеты. Конечно, применять его стоило с крайней осторожностью. Йалис позволял, например, увеличить скорость света, - но она тоже фундаментальная постоянная, от неё зависит энергия массы покоя, - и, значит, все реакции с выделением энергии вообще. И множество других фундаментальных постоянных...
Разумеется, Йалис имел множество уровней, и они пока что стояли на самом нижнем. Но сейчас им нужно всего лишь устройство, которое сможет контролировать уже достигнутый эффект, - а это наверняка возможно, и даже вряд ли слишком сложно.
Анмай вздохнул. Он отлично понимал, как эту штуку можно использовать, и куда более важным был другой вопрос: дадут ли им вообще построить Эвергет - или, хотя бы, его прототип? Внутри Фамайа никто помешать им не мог: повстанцам не пробиться к плато Хаос, а Совет не откажется, конечно, - если расходы на постройку не станут непомерно велики.
Но их страна не была единственной на Уарке. Во времена хаоса, когда двести лет назад произошла Катастрофа, - притяжение Бездны сорвало планету с орбиты и швырнуло прочь от солнца, - Первая Революция охватила не все народы.
Конечно, если бы не Катастрофа, они все давно погибли бы, - совместное излучение светила и Бездны сделало бы температуру на поверхности невыносимой. Но их мир неотвратимо, со скоростью миллиона миль в час, летел к Бездне, и эта скорость росла, как и уровень космического излучения, - в горах Уарка уже никто не жил из-за него. Самое плохое - они не знали, сколько лет им осталось. Сотни, может, и тысячи, - а может быть, и нет. Это зависело от слишком многих факторов, включая даже плотность пыли в туманности...
Анмай понимал, что если они не построят межзвездные корабли и не улетят отсюда, от их цивилизации не останется вообще ничего. Жесткое излучение сожжет жизнь, а потом и сама планета исчезнет в чудовищном диске плазмы, окружающем Сердце Бездны, - колоссальную черную дыру. Её масса, по последним оценкам, в два миллиарда раз превосходила массу исчезнувшего солнца. И, словно этого мало, - ещё союз тридцати восьми государств, мечтающих уничтожить Фамайа, - и нельзя сказать, что незаслуженно!