Вселенная файа. Трилогия
Шрифт:
Машина перемахнула мост через широкий канал Победы. Здесь, в Новом Городе, файа воссоздали архитектуру Империи Маолайн, своей древней родины, - вдоль каналов протянулись длинные ряды снежно-белых узких пирамид, украшенных цветными огнями. Наклоненные наружу стены их уступов-террас отбрасывали вниз свет медленно розовеющей зари, смешивая его с синим, медно-оранжевым и белым светом низких фонарей, утопающих в кронах деревьев.
Ярко-белые, принявшие чудесный нежно-розовый оттенок здания, как сны, поднимались очень высоко в дымчато-темное, рассеченное тонкой дугой Нити небо: каждая пирамида состояла
Здесь на улицах гуляло много пёстро одетой молодежи, - в более чем миллионной Товии она составляла половину населения. Мелькали и коричнево-смуглые широкоскулые лица файа, и более светлые, - других народов огромного государства. Файа, в большинстве, были стройны и мускулисты. Дважды изогнутые, как лук, губы и длинные, слегка раскосые серые глаза делали их красивыми, и Маоней не видел ничего удивительного в том, что файа тут главные. Раз они самые симпатичные, то они и должны править, кто же ещё?
Дальше на восток, уже за пределами города, потянулись плоские бесконечные крыши промышленного района. Жизнь здесь не затихала никогда. Среди сияющих окон цехов и труб мелькнула ярко освещенная дорога, ведущая к Цитадели. Петляя, она всползала вверх по скалистым уступам плато, увенчанным, подобно чудовищной черной короне, огромной массой крепости; её башни обрамляли созвездия тревожно-красных огней.
Впереди, в конце проспекта, показалась высокая железобетонная стена с башнями-дотами. Она окружала самый крупный во всей Фамайа нейрокибернетический центр - "Золотые сады".
Маоней сразу окунулся в царящую здесь возбужденную рабочую атмосферу. Всюду мелькали занятые чем-то служители и специалисты, неторопливо ползли самоходные клетки для перевозки гекс.
Он включился в это безостановочное движение, - бегал по всем Садам, сидел у компьютера, отдавал и исполнял приказы. Наконец, он замер на гребне толстой стены, окружавшей один из обширных вольеров; там спокойно бродили огромные шестиногие существа, покрытые жесткой белесой шерстью. Массивные головы, венчавшие длинные гибкие шеи, склонялись вниз, словно трава, и тут же выпрямлялись. Взгляд Талу перешел на ферму перекрывавшего загон мостового крана. С его тележки свисал похожий на ребра раскрытый захват подъемника. Маоней мечтательно улыбался.
* * *
Окрус Ватпу, по кличке Философ, проснулся от внезапного страха. Он ещё не успел осознать свои ощущения, когда в смрадную тьму барака ворвался оглушительный трубный рев. "Проклятые твари!" - подумал он, переворачиваясь на другой бок. Но тут рев гекс перешел в страшное многоголосое гудение, - такого он не слышал за все семь лет своего заключения. Гул тотчас дополнился металлическим треском, а затем - испуганными воплями охранников и стуком пулеметов. Он вскочил, как подброшенный, и кинулся к окну.
Сквозь забранное частой решеткой грязное стекло он видел, что караульные гексы уже повалили высокую железную ограду своего загона и теперь с неожиданной яростью штурмовали ограду лагеря. Ни огонь пулеметов, ни искры, сыплющиеся из перехлестнувшихся
Когда провода под напряжением в шесть тысяч вольт коснулись земли, сверкнуло ослепительно-синее пламя короткого замыкания. Все ярко освещавшие лагерь огни в одно мгновение погасли; повис тревожный желтоватый полумрак. Масса темных силуэтов, увенчанных жутко качавшимися шеями, продолжала напирать, топча и сминая проволочные заграждения. Путаясь в колючей проволоке и разрывая её, как нитки, гексы проломили внутреннюю ограду и ворвались во двор.
"Сейчас они их успокоят", - с внезапной надеждой подумал Философ, переводя взгляд на окруженную сеткой высоковольтного заграждения радиомачту, стоявшую в центре территории лагеря.
Словно перехватив его взгляд, одна из тварей кинулась вперед. Смяв сетку, она вцепилась в трубу радиомачты и начала яростно дергать её. Та раскачивалась всё сильнее, вдруг со звоном лопнули растяжки, и мачта рухнула, проломив крышу соседнего барака. Тварь уронила из пасти кусок сломавшейся трубы и двинулась дальше.
Философ ещё не успел осознать опасности, когда огромная морда заметившей его гексы с силой ударилась о загудевшие прутья. Обрамлявшие пасть изогнутые роговые крючья вцепились в них, склоненная шея напряглась, - и вмиг вырвала массивную решетку из камня. Он едва успел отскочить, - рама тут же разлетелась вдребезги. На расстоянии вытянутой руки он увидел зияющую воронку пасти. Внутри её алчно сжималось множество радиально сходящихся иззубренных пластин, разделенных пульсирующими складками плоти. Философа оглушил страшный рев, его обдало едкой вонью и жаром. Над огромными, ярко-голубыми глазами с вертикальным, как у файа, зрачком, дыбом стояла длинная белая шерсть.
Теряя сознание от ужаса, он ударил тварь табуреткой. Гекса снова взревела, её голова неуклюже ворочалась внутри барака, круша нары и сбивая с ног безумно кричащих людей. Наконец, ей удалось схватить кого-то и, ломая несчастному кости, вытащить его через окно. До Окруса донеслось жуткое чавканье и хруст.
Барак обратился в сущий ад, - все кричали, метались, пытаясь спрятаться. Над головой затрещали стропила, в стену, к которой он прижимался, снаружи что-то ударило с такой силой, что посыпались кирпичи. Потом последовал ещё один удар, и ещё, - он едва успел отползти. Стена с грохотом рухнула, в клубах пыли показалась развалившая её тварь; сильно разбившись, она кружилась на месте, громко шипя.
Когда кто-то подтолкнул его сзади. Он испуганно дернулся, - и перевел дух, узнав Нэркиса Уэрку, бывший полковника Внутренней Армии и своего единственного здесь друга.
– Смотри, - крикнул тот, - ограда повалена, охраны нет, - мы можем бежать!
– Ты с ума сошел! Твари разорвут нас тут же!
– Да? Сам посмотри, - все они идут к комендатуре.
Философ прислушался, - от здания комендатуры лагеря тоже доносились истошные вопли и стрельба. Не говоря больше ни слова, они перебрались через груду кирпича во двор. В тот же миг раздался жуткий, режущий уши вой, и двор осветило пламя.