Вселенная шай-ти
Шрифт:
– Но на эту… девочку ты находишь время в своем плотном графике.
Упрек.
– Она мой свет, - тоном ‘и пусть хоть кто-нибудь попробует что-то против этого сказать’ возразил Тай-до-рю.
– Для нее у меня всегда будет время.
– Она не шей-ти! Она…
– Лучше, - закончил Ашай, улыбнувшись и прикрыв глаза, но так не спустив острого взгляда с лица стоящего напротив шай-ти.
– Она глухая!
– резким окриком выразил свое возмущение Яшэ. Он уже не думал о том, что их увидят подчиненные сына.
– Она не может быть лучше даже самой слабой и больной шей-ти!
При этих словах Ашай весь подобрался, на руках у него выступили
– Извинись!
– получилось скорее глухое рычание, чем разумная речь.
– Что, скажешь, я не прав?! Она будет твоим падением, поверь мне на слово! Погоди, узнает… - не желая осознать, что ходит по краю, продолжил отец Тай-до-рю. Он давно уже полностью уверился в собственной безопасности и безнаказанности, силе старшего в роду, не допуская даже мысли, что против него смогут пойти.
– Извинись…
Рука Ашая сжалась на горле стоящего напротив шай-ти - рефлекс, что сильнее разума. Тьма всегда защищала свой свет до самого конца, попирая ногами любую логику. Выйти в одиночку против десяти, двадцати, сотни - какая разница?! Свет сможет погаснуть, только если не будет стоять перед ним его тьмы…
– Аш… Ашай…
– Мне плевать, всегда было плевать, что вы с махарой говорили обо мне, как называли за глаза, кем считали…
Тай-до-рю знал: у него сейчас были абсолютно безумные глаза, и фонил он на весь корабль так, что удивительно, как Фенх еще из-за поворота не вылетел - с аптечкой наперевес, проклиная дражайших родственников многоуважаемого Тай-до-рю! Примечательно - о Соне он вообще никак не высказался, только вздохнул и попросил привести девочку на медосмотр. А подчиненные… Только для его семьи было большим секретом, что уважали его не из-за страха перед должностью и не за заслуги предков, а за то, что подчиненные для него - свои, и за них он сколько лет уже горы сворачивал.
Научно-исследовательский корпус уже лет двадцать пытался включить Ашая в свои ряды, уговаривал уйти, сменить сферу деятельности, но… на любой другой работе, при всей нагрузке, у него никогда не было бы такой свободы перемещений, какая была здесь. А ему нужно, жизненно необходимо было найти свой свет - на родных планетах его Соня не родилась бы, это еще дед сказал…
Перед тем как умер.
Тоже был… чудак.
– …но говорить что-то по поводу нее, - кивнул Ашай в сторону соседней двери, Сониной, - я не позволю никому.
– Безумец… А она знает - ты же не рассказал ей, не так ли - что должен делать свет? Она ведь взрослая, это все тут чуют… Тебя же вести должно с нее, как…
– Я достаточно себя контролирую для нас обоих, - убрав руку, Тай-до-рю отступил на шаг от своего отца.
– Ей никогда не придется столкнуться с моей тьмой и моим безумием.
– Твоя махара никогда ее не одобрит и не даст своего благословения, - зло и очень-очень спокойно кинул Яшэ.
– Все в руках богов, - кротко и почти нежно, глаза в глаза ответил Ашай.
– Ты стал слишком похож на деда…
– И я рад этому. По сравнению с тобой, отец, он был несоизмеримо счастливее. И знал, что истинно ценно во всех наших рождениях, - у Ашая на губах мелькнул проблеск теплой улыбки. Его так часто сравнивали с дедом в детстве, и он так этим гордился! И любил, безумно любил вечера, наполненные тишиной, теплотой и мягким светом двоих, сидящих прижавшись друг к другу и рассказывающих ему истории из своей юности.
Старший шай-ти не удостоил сына ответом - о чем с безумцем говорить,
*
Прогуливаясь по кораблю - недалеко, только до мостика и кухни, - Соня поймала себя на том, что начала смотреть на забравших ее инопланетян с неподдельным интересом, пытаясь понять, что они за существа, чем и как живут?
После пары дней наблюдений Соня заметила, что просто так у шай-ти можно было прикоснуться к плечу или руке, но кисти, голова и спина всегда оставались табу. От этого совсем непонятно выглядело поведение Ашая: при встречах он осторожно забирал Сонины ладошки в свои и держал их так с минуту или две. И тем обиднее Соне стало, когда однажды она настолько глубоко задумалась, что не заметила подошедшего поздороваться шай-ти, и как итог - испугалась чужого голоса, вцепилась в ладонь рядом стоящего Ашая, а тот весь одеревенел, словно его пыльным мешком по голове огрели!
– Подумаешь! Мне вот совершенно, нисколечко даже и не важно, как он ко мне относится… - пыталась уговорить себя Соня. Но знала: врет. Она же не чудовище какое, чтобы от нее шарахались! А после того чаепития у нее в каюте Соня посчитала Ашая своим, а это значило, что его можно было даже обнимать, не то что за руку держать! Это с чужими она всегда держала вежливую дистанцию.
– Свет клином не сошелся, и вообще - что я накручиваю себя из-за какого-то инопланетянина?
– Соня закуталась с головой в одеяло и уткнулась носом в бархатную обивку подушки-кресла. Не переживать у нее упорно не получалось, зато очень хотелось плакать и разбить несколько тарелок или чашек.
– Наверное, я просто кажусь ему страшной… - решила Соня. Хотя Граф уже не раз ей говорил, что она похожа на шей-ти, но Соня не очень-то в это верила. А найти их на корабле и самой посмотреть - боялась, хотя и знала, что трое работали в лабораториях, а еще две - в отделе связи.
И еще ей абсолютно не шел белый цвет. Но вся одежда у нее теперь была именно такой: другую гостям не выдавали, а свою - отобрали еще в Зверинце. А ведь сами шай-ти щеголяли в свободное от работы время в одежде всех цветов радуги с кучей вышитых узоров! Ашай в последний раз приходил в бирюзовом жилете и яично-желтой рубашке. И звенел вплетенными в косы колокольчиками.
А другие шай-ти помимо бубенчиков и цепочек в волосах и на поясах, носили еще и браслеты. У кого-то они были грубыми и очень широкими, похожими на кандалы, а у кого-то тонкими, почти воздушными, с паутинкой сходными. Не простые украшения, но для чего они служили Соня так и не смогла понять. Отметила только, что на некоторые браслеты не просто смотреть было неприятно - мороз по коже пробирал!
У Ашая их не было. Ни одного. Соня специально при каждой встрече украдкой изучала его запястья. А когда они начали чаевничать по вечерам, и Ашай принялся рассказывать ей о своем мире, считая, видимо, что надо знать то место, куда едешь, хотя бы на словах, то и в открытую. Ашай отметил Сонин интерес чуть приподняв брови в немом вопросе, но так ничего и не сказал. За что девочка была ему безмерно благодарна. Соня не знала, как бы она объяснила свое нежелание видеть у него на руках подобное украшение. Но поняв, что браслетов нет и не будет, расслабилась и начала вслушиваться в рассказы Ашая с неподдельным интересом.