Вселенная «Станция Бякино». Трилогия
Шрифт:
Серёжа отряхнул у входа ноги и вошёл внутрь постройки. У двери лежала большая половая тряпка. Парень вытер получше ноги и прошёл в комнату отдыха. Катя и Аня сидели на корточках возле камина и шевелили угли железной кочергой. Увидев незнакомого человека, девушки встали.
Серёжа поставил рюкзак на пол, снял куртку, потом шапку и, сунув её в рукав, повесил одежду на крючок у входа.
– Сергей, – представился молодой человек.
– Я Катя, – ответила одна из девушек. – А это моя сестра Аня.
Никник взял в руки тряпку, снял кипящий чайник с огня и сказал девушкам:
– Это Серёжа. Наш главный.
Дед залил кипятком заварку в банке и обратился к Сергею:
– Хорошо после баньки чайку, а? Как думаешь, Серёж?
Сергей ничего не ответил. Сел на диван за стол и скрестил руки на груди.
– Кто это? – спросил Серёжа деда.
– Они нашли это место позавчера, – ответил Николай Николаевич. – Говорят, заблудились и вышли на лагерь случайно. У них длинная история. Катя рассказывает частями. Интересная жизнь у девчонок. От девушек попахивало, и я предложил помыться в нашей бане. Близнецы с радостью помогли натаскать воды в котел и затопить там печь. Сегодня вот продолжение знакомства. Останешься?
– С удовольствием послушаю, – ответил Серёжа. – А где, собственно, братья? Мне нужно посчитать с ними кое-какие ресурсы.
– Так на пруду, – дед хлопнул себя по ноге ладонью. – Представляешь, эти черти даже зимой клюют.
– На что ловите?
– Голодные, как крокодилы, – рассмеялся Николай. – Главное, первого поймать, а там уж сами на себя ловятся. Хищники же.
Сашка с Пашкой вернулись с полным пакетом ротанов. Девушки обрадовались и вызвались их приготовить. Но, увидев, что рыба до сих пор живая, завизжали и наотрез отказались чистить от чешуи. Братья улыбнулись друг другу и принялись чистить сами.
Николай Николаевич налил в котелок воды, подвесил над огнем в камине и бросил в него щепотку соли. Размешал столовой ложкой и, попробовав сырую, еще холодную воду на вкус, сыпанул еще пару щепоток.
Серёжа вернулся со склада. Под него друзья оборудовали первую комнату. Там, где когда-то был медицинский кабинет. И с довольным видом поставил большую полулитровую стеклянную банку тушёнки.
– Раз у нас гости, – сказал Серёжа, – будем их кормить.
– Мы рыбную похлебку собирались варить, – облизнул солёную ложку дед.
– Одно другому не мешает, – приказал Серёжа. – На первое суп, на второе макароны по-флотски. Смотри, какие девчата худые. И потом, Николай Николаевич, я сейчас пересчитал запасы. Вы потребляете меньше, чем был уговор. Так что всё нормально.
Серёжа чувствовал в этот момент себя барином, накормившим голодных крестьян по своей доброте душевной.
– Как это едим меньше? – почти хором произнесли Сашка и Пашка. – Мы же полуголодные ходим.
– А вот так! – ответил Никник. – Ходите ведь, и ничего, нормально. А запас, он, знаете ли, должен быть всегда. Экономить надо! Мало ли что может произойти.
Проснулись мы утром. Спали как убитые. Столько пережили, и тут долгожданная безопасность. Копчёный постучал в грязное окно. Я встала, протерла запотевшее стекло и открыла маленькую форточку. Низкорослый мужик с сальными длинными волосами протянул руку и бросил нам в нее целлофановый пакет, крепко завязанный на два узла. Я
Мы охренели, когда развернули пакет. Там была еда. Да еще какая. Четыре куриных яйца, сваренных вкрутую, и кусок мяса, отваренный и посыпанный сверху солью. Такую еду мы не видели давно. Поэтому приняли решение, что нужно обязательно есть.
Больше в этот день никто не пришел. И на следующий тоже. Через день снова явился Копчёный и на все наши вопросы ответил:
– Батя ваш умер. Старшие решают, что с вами делать. Ждите. Еды пока не будет. Вас вообще не велено было кормить. В прошлый раз я отдал свою пайку. Хоть бы спасибо сказали.
В общем, поголодали мы прилично. Потом выяснится, что морили нас специально. Подавляли дух, так сказать, и желание сопротивляться. Аня замкнулась в себе. Потерю отца второй раз не каждый выдержит. Живя в той квартире, мы были уверены, что отчима уже нет в живых. Мне тоже было жаль. Своего настоящего отца я не помнила. Он умер, когда я была еще маленькой. А этот заботился обо мне. Хотя нет… Не так… Заботился он об Ане, а меня, так сказать, заодно оберегал. Всегда всё между нами делил поровну. Однажды я даже назвала его папой. Это ему не понравилось. Я почувствовала, точно не понравилось. Больше так никогда не называла.
Потом выяснилось, отчима убили. Нет, не зомби. Жители этого садоводства. Оказалось, всё это время он умолял их дать машину и отпустить в город. Проверить, жива его дочка или нет. Ему запрещали. Говорили: «Лишние рты нам тут не нужны, да и ты еще свою жрачку не отработал».
Это нам потом Копчёный рассказал.
Однажды утром он угнал грузовик. Наполнил бак чужим бензином со склада. Это топливо для экстренного включения генераторов и является ценным ресурсом.
Отчим забрал нас и не знал, куда везти. Там, где он был всё это время, приходилось много работать, но безопасность гарантирована. Зомби не могли проникнуть за высокий железный забор, состоящий из забетонированных в землю железных столбов и приваренных к ним рам из таких же железных уголков. На раму натянута сетка рабица.
Отчим думал, его простят и примут обратно. В тот день, когда он нас привез, его казнили. А нас… Насчет нас мнения у старших разделились.
– Кто такие эти «старшие»? – перебил Серёжа.
Парень открыл банку тушёнки и поставил на стол.
– Их было трое, – продолжила Катя. – Трое мужчин заправляли хозяйством в этом поселении. Но над ними был еще кто-то. Я никогда не видела, они звали его Михалычем.
Дело в том, что всем троим мы очень понравились. Они никак не могли решить между собой, кому мы достанемся. Каждый хотел с нами спать. Сразу с двумя и не желал ни с кем делиться. Разодрались даже. В итоге победил самый толстый из них. Он нас и забрал из домика. Чудовищная была ночка. Нас голодных били несколько часов, потому как по своей воле мы не соглашались жить с ним как с мужем. Наутро отвели в свинарник. Мы чистили загоны от навоза, запаривали свиньям комбикорм и кормили кур. Так продолжалось несколько недель, пока мы не сломались. Нас морили голодом и изнуряли тяжелой работой. Ну а ночью… Ночью вы всё сами понимаете…