Вселенные: ступени бесконечностей
Шрифт:
Эфористика предполагает также, что существует бесконечная иерархия наблюдателей (деятелей) — эфор более высокого уровня наблюдает за решениями эфора более низкого уровня и влияет на эти решения. Понятно, что расчеты таких вертикальных многомировых взаимодействий бесконечно сложны, и потому эфористы вынуждены были ограничиваться в своих вычислениях самыми простыми приближениями, дающими представление о качественной природе процесса, но мало пригодными для реальных сравнений с аналогичными расчетами ветвлений и склеек в рамках стандартного (горизонтального) представления о многомириях. Тем не менее, в рамках такого сравнения оба типа расчетов дают одинаковые результаты, что и побудило в свое время значительную часть физиков отказаться от идеи эфоров, как лишней онтологической сущности.
Однако
Аналогичная ситуация сложилась с эфористическим подходом к многомировой физике. При нынешнем состоянии физики многомирий не существует практической возможности постановки эксперимента, доказывающего или опровергающего эфористику. В данном случае задача аналогична задаче о доказательстве существования Бога. Эфор — нечто вроде божественной сущности для многомирий низшего порядка. В отличие от единобожия главных мировых религий, эфористика признает существование эфоров (богов) высших и низших порядков по отношению к нашему уровню многомирий, причем число уровней (порядков) может быть бесконечно велико.
Физики, на мой взгляд, должны не упускать из внимания возможность того, что в будущем будут придуманы эксперименты, доказывающие или опровергающие аксиомы эфористики. Если эфоры различных уровней существуют, то именно они и могут в будущем при помощи ментальных склеек «подсказать» идеи таких экспериментов.
Отмечу, что идеи эфористики частично были предсказаны британским фантастом Брайаном Олдиссом в его повести «Отчет о вероятности А», где были описаны наблюдатели разных уровней, а в начале ХХI века аналогичные идеи задолго до появления работ Делягина и Коршунова (2038) высказывал Амнуэль (2004) в статье «Все сущее»:
«Если уж начать оперировать бесконечными понятиями… то нужно идти до конца (до бесконечности!), и говорить о бесконечном числе бесконечно разнообразных вселенных, где возникло бесконечное число разумов (и бесконечное число вселенных, где разум не возник), и где осуществляются ВСЕ физические явления: если в данной вселенной не происходит то, что противоречит ее законам, то в другой вселенной законы природы другие, и там ЭТО все-таки происходит.
И поскольку все бесконечно разнообразно, то почему Бог должен быть ОДИН? Почему не предположить, что и число всемогущих и всезнающих богов тоже бесконечно, причем это вовсе не означает, что все они ОДИНАКОВЫЕ, поскольку все всемогущие и всезнающие. Бесконечности бесконечно разнообразны (в том числе и по „силе“), значит, и всемогущие и всеведущие боги — тоже.
Но если один бог менее всемогущ, чем другой, значит, первый бог не может сделать нечто такое, что способен сделать бог номер два. И если этот первый бог чего-то сделать не в состоянии, значит, он не всемогущ?
Нет, думать так было бы неверно, поскольку и первый, и второй боги бесконечно велики в своем умении и возможностях, то есть всемогущи. Но второй бог, тем не менее, более всемогущ, чем первый, и в этом парадоксе нет ничего противоречащего ни математике, ни даже логике — разве что простому здравому смыслу, но, подумав хорошенько, можно понять, что и здравый смысл здесь обманутым не оказывается…
Я уж не говорю о том, что бесконечное число бесконечно разнообразных вселенных (в том числе и в эвереттовском смысле) не требует (хотя и не опровергает)
Идеи эфоров в неявном виде присутствуют в этой статье. Эти идеи послужили возобновлению на новом уровне дискуссии между наукой и религией, точнее — между наукой и верой, поскольку дискуссии с представителями монотеистических религий не получилось: эфористика лишь по видимости предлагала некий серьезный диспут с религиозными представлениями. Церковь не могла примириться с принципиальной эфористической установкой на бесконечное число уровней наблюдателей-эфоров, и, следовательно, в религиозной интерпретации, — богов различных иерархий. Были предприняты отдельные безуспешные попытки таких диспутов на страницах научных журналов: работы религиозных физиков Denmark (2040), Page & Pingle (2040), Rustikelli, Brigetti & Kaufmann (2041) и других. Однако церковь твердо стояла на том, что подобные представления не примиряют науку с религией, но в корне противоречат религиозным догмам. Все три основные монотеистические религии — иудаизм, христианство и ислам — выступили единым фронтом, хотя, конечно, независимо друг от друга. Провал дискуссии в немалой степени способствовал маргинализации эфористики и в мире физиков-исследователей, и среди философов, в том числе радикального толка. А это, в свою очередь, послужило причиной последующего пренебрежительного отношения ученых к эфористике и ее реально достаточно большим достижениям. Практического применения эфористика не нашла, как не получилось ни доказать ее положения, ни опровергнуть — типичная ситуация, в которой пребывала наука о многомирии во второй половине ХХ века вплоть до публикации работы Элицура и Вайдмана. Аналогичный эксперимент в эфористике так и не был поставлен, и современные исследователи, отодвинув эфористику на обочину научного движения, упускают одновременно и то обстоятельство, что именно в обсуждении идей многоступенчатых наблюдателей-эфоров выкристаллизовалась идея о бесконечно большом числе типов многомирий. Идея бесконечного числа уровней наблюдателей навела Дорштейна (Dorschtein, K., 2040) на аналогичную идею бесконечного многомирия многомирий. Дорштейн прямо говорит об этом в своей лекции, прочитанной 28 октября 2047 года студентам Колумбийского университета.
Глава 14
Инфинитная математика
Отмечу еще одну идею, которая неявно и, скорее, на подсознательном уровне, чем осознанно, также легла в основу современной метанауки многомирий. Я имею в виду работы Черского и Данна (Chersky & Dunn, 2041) принципах последовательного и параллельного мышления. Эти работы, считающиеся психологическими и лишь весьма опосредованно связанными с физикой, тем не менее, были, на мой взгляд, также рассмотрены и приняты во внимание как Дорштейном, так впоследствии и Волковым.
Психологи не станут отрицать, что идеи параллельного мышления пришли в современную психологическую науку из физики. К сожалению, сами физики к этим работам не отнеслись с той серьезностью, какую эти исследования заслуживали. Это тем более странно, что физики достаточно серьезно отнеслись в начале ХХI века к работам Барбура (Barbour, 1999), в которых отрицалось понятие времени, а мироздание представлялось набором одновременно существующих «кадров» — застывших (за неимением времени) мгновений настоящего. Время же возникает в сознании наблюдателя, выбирающего кадры из множества вариантов. Возможно, если бы исследования Барбура были продолжены, не возникло бы такой лакуны в цепи рассуждений, тогда и к работам Черского и Марвелла отношение оказалось бы иным. Когда Данн (Dunn, 2038) опубликовал свои исследования о последовательном и параллельном типах мышления, работы Барбура были, во-первых, основательно забыты, а во-вторых, вообще никогда не изучались психологами.