Вселенская пьеса
Шрифт:
Ощущая свое полнейшее бессилие что-то изменить, я оперся спиной о решетку и расслабил израненное тело. Мне бы врача. И отдыха. И чего-нибудь выпить.
– Эй, - тихо позвал я своего сокамерника.
– Ты тут давно?
– Нельзя говорить, - тут же едва слышно отозвался тот. Голос его мне показался испуганным и каким-то детским.
– Да брось, нас не услышат, - прошептал я. Поднялся и подсел ближе.
– Услышат, - тихо прошептал мне мой сосед и я чуть не поперхнулся. Хотя чего я ждал? Торговцы
– Откуда ты?
– не унимался я, и она подняла голову, глядя с легким укором. Черные глаза, черные волосы, нос с горбинкой, неширокий подбородок. Под глазами и на лбу женщины залегли легкие морщины, лицо покрывали синяки и кровоподтеки.
– А ты?
– она убрала с лица спутанные волосы.
– С Земли, - ответил я.
– А я с Лирта.
– Не слышал о такой планете.
– А я не слышала о Земле.
Мы помолчали, вслушиваясь в тишину.
– Как ты попала сюда?
– снова спросил я.
– Думаю, как и ты, против своей воли, - нехотя ответила она.
– Давно?
– Пару недель как. С таким лицом меня никто не хочет покупать, а я и рада. Женщин обычно редко покупают просто так.
– Сбежать пробовала?
– Нет, - она испуганно отстранилась.
– Это невозможно! Я не пыталась и тебе не советую. У них у всех параллизаторы, дубинки, импульсники. Отсюда невозможно сбежать, а если сбежишь, то куда? Ты разве не знаешь о Парлаке 15?
– Нет, не знаю, - согласился я.
– Ну да!
– женщина спохватилась и зажала себе рот ладонью, некоторое время вслушивалась в тишину, потом вздохнула и, придвинувшись ближе, зашептала:
– На самом деле Парлак 15 - это работорговая планета. Каково бы ни было оформление, единственное, что нужно всем здешним - заработать! Если кто-то сбегает, на него охотятся все, даже мирные жители.
– Что еще ты знаешь про Парлак?
– спросил я, когда женщина замолчала.
– Все население делится на касты. Самая высшая сила - Боевая Школа. Жрецы, шаманы и воины - это управление планеты. Здесь одно из немногих мест, где выращивают настоящих веронов. От колыбели и до становления.
– Я думал, звание верона дают в Союзных войсках...
– И здесь...
Женщина внезапно замолчала, отодвинулась от меня и легла на бок, подложив ладонь под голову. Я удивленно посмотрел на нее, но тут расслышал шаги. По коридору между клетками прошли двое охранников, они с подозрением вглядывались в лица пленных, покрикивали, запугивая их, но вскоре вокруг снова стало тихо. Только негромко посапывала женщина рядом со мной.
– Эй, - я осторожно тронул ее за плечо.
Женщина дернулась, словно я ударил ее.
– Ты чего?!
– зашипела она на меня.
– Мы же разговаривали, - растеряно
– Нельзя говорить!
– Но мы же говорили.
– А я уже уснула. Ты не отстанешь?
– Нет, не отстану, - усмехнулся я.
– Ты рассказывала о веронах... о планете вообще.
– Есть каста жителей, есть каста крестьян, - недобро глядя на меня, вздохнула пленница.
– Жители, это те, кто имеет достаток и может позволить себе городские апартаменты. Именно жители под присмотром Школы и занимаются работорговлей.
– А крестьяне?
– уточнил я.
– Они тупые. Дикари. Они не знают всеобщего языка, потому не способны понять Жрецов, целью их жизни является существование и размножение. Для этого нужно много работать. Самые лучшие фрукты, овощи и мясо к столу Жрецов выращивают крестьяне, потому что их разум не утяжелен пониманием.
– Откуда ты все это знаешь?
– не удержался я.
– А тебе какое дело? Знаю и знаю... а вообще, я тут давно, кое-что успела разузнать. Все, я больше не хочу об этом говорить!
– Ну хорошо, - согласился я, чувствуя, что если буду перечить, женщина и вовсе может замолчать.
– А про хозяев клеток ты можешь что-то рассказать? Как тут все устроено, долго сидеть, пока не купят?
– Я же тебе уже сказала, что торгуют жители, - она взглянула на меня как на умственно отсталого.
– И сидеть тут, как и в любом магазине, приходится по-разному. Найдется на тебя покупатель...
– ее губы искривились, - купят тотчас. А если товар неприглядный, вроде тебя и меня, пройдет время, прежде чем кто-то решит выложить крупную сумму.
С пленниками здесь не церемонятся, выводят по частям из клеток два раза в день. Умыться, сделать то, что нужно, поесть и снова обратно. На каждую партию пленников шесть - восемь охранников.
– Очень много, - проворчал я.
– Да! Молчать нас заставляют, чтобы не сговорились. А если что-то делаешь не так, то опомниться не успеешь, как уже лежишь на полу.
– Понятно, но я все же попробую удрать отсюда.
– Только когда тебя купят. И то..., - она многозначительно посмотрела на меня.
– У меня нет времени!
– Здесь оно есть у всех.
Что я мог ответить ей? Что моя планета подвергается смертельной угрозе, пока я тут жду? Что враг, которого я пощадил, возможно, пилотирует мой корабль в неизвестном направлении? Да, ей до этого не было дела!
Вздохнув, я медленно лег на спину и задремал.
– Подъем!
– я вздрогнул и открыл глаза. Альбинос облокотился о прутья нашей клетки с кислым выражением на лице. Рядом стояло двое охранников и щуплый старичок с совершенно лысой головой и короткой седой бородкой. Я посмотрел на женщину и увидел в ее глазах испуг.