Вселенская пьеса
Шрифт:
– Ну, раз так, тогда конечно, - покивал я, думая о том, как меня от всего этого воротит.
– Тогда, может, ты мне покажешь, где можно взять одежду и лекарства?
– Лекарства нигде, только ко врачу идти. Он по приказу Сатринга работает, хотя дело свое знает. Теперь у нас просто все: есть прибор, врачом может каждый стать, а сломался - да ты и сам все понял. А с остальным..., - Ученик протиснулся мимо меня в комнату и, нагнувшись, выволок из-под кровати корзину с какими-то тряпками.
– Грязную одежду кидай обратно, - Ученик немного презрительно
– Раз в несколько дней слуги ее стирают - мальчишки-недоросли, видел, небось. Шныряют туда сюда с поручениями, убирают, стирают, с готовкой помогают. А их за это кормят, одевают. Дом у них тут, да еще их в Воины готовят. Не абы что, настоящими, уважаемыми солдатами станут! Кстати, я слышал, ты станешь новым садовником?
Я молча кивнул.
– Тогда тебе вообще хорошо! Вода для полива цветов совершенно другая, не такая, как из источника под позорным столбом, - Ученик скривился.
– Чистейшая вода для цветов из личного запаса Сатринга. Цветы, ну ты же сам понимаешь, ценнее людей. Вот тебе повезло, всегда напиться сможешь! Ну, и если друзей напоишь, тебе все благодарны будут.
Правда, рискованное это дело - садовником быть; заболеет какая колючка, а ты ведь виноват будешь.
– Как думаешь, почему Сатринг так к людям относится?
– устало спросил я.
– На цветы не жалко, а ученикам...
– Это тренировка на выносливость и выживание, - безмятежно сказал Ученик.
– Ты не рассуждай об этом, бесполезно.
– И все же, а с едой тут что?
– Еда, как еда. Каша два раза в день. Зато столько, сколько хочешь. Только не переедай, держи себя в руках, потому что на тренировках потом сдохнешь.
– Есть разделение по умениям?
– Есть, конечно. Все зависит от того, какой учитель за тебя возьмется. Учитель Ри, все больше болтать любит, трепло, - Ученик презрительно сплюнул.
– Не люблю его, он себя таким умным считает, а вот постоять за себя вряд ли сможет. То ли дело Учитель Удо, он один против десятка Воинов без оружия может, всех в узел завяжет!
– А Сатринг чего?
– Наблюдает. Он же Глава Школы. Ему надо только, чтобы мы трудились в поте лица, чтобы понимали всю важность того, что мы собираемся делать.
– А сбежать отсюда?
– Да зачем?!
– Ученик пожал голыми плечами.
– Здесь же и так хорошо! Нет, есть тут и такие, кто все сбежать хочет. Только это мечты больше. Страх не пускает. Бояться умереть все, даже самые смелые. Послушай, а ты и вправду побил Воина?
– Любопытство порок, - усмехнулся я.
– Не вижу в этом ничего особенного.
– Так ты все-таки победил его? Не обман?! Как жаль, что я все пропустил - с подружкой в городе тешился...
– Если бы я его не победил, то гнил бы сейчас на свалке, - нехотя ответил я.
– Повезло, вот и победил. А чего у тебя может ценного есть?
– мне показалось, или во взгляде Ученика загорелся алчный огонек. Ну ладно, и не с такими вязались.
– Из ценного только ботинки, даже часы с передатчиком где то сняли, - мне незачем
– Эй, ребята!
– вдруг крикнул Ученик.
– Сюда давайте.
И, отвечая на его крик, из узких комнат в коридор разом шагнули семеро. Много-то как!
Все разномастные, но однообразно загорелые и с крепкими руками. Они толпились, выглядывали из-за спин, стреляли в меня ехидными, полными злобы взглядами.
– Раздевайся, швыбра!
– смеясь, приказал стоящий подле меня Ученик.
– Думал, пришел и все дозволено? Думал, нашего помял, и все тебе простится?! Да ты у меня песком надышишься, умелец! Как тебе против восьми?
– Ребят, - я попытался урегулировать конфликт словами, уже понимая, что ничем хорошим все это для меня не кончится. Узкий коридор не даст им всем напасть разом, так что в принципе шанс есть, но он слишком мал. Поштучно я могу и отбиться, особенно, если шагну обратно в комнату. Туда, где у кровати стоит над корзиной с одеждой Ученик. Взяли все-таки в кольцо. С одной рукой я ничего не смогу сделать. Пока буду бить одного, второй подступит ко мне сзади. Мне бы чего-нибудь тяжелое...
И все равно ничего хорошего не будет. Даже если я останусь на ногах после первых ударов, и даже если мне чудом удастся положить их всех. Потому что следом за ними придут другие. Придут ночью, когда я буду спать. И если меня не возьмут ночью, то следующие придут утром. И тогда мне наверняка конец.
– Ребята! Давайте решим все мирно! Я же ничего не хотел плохого!
– Ну и мы не хотим ничего плохого, вот только вытрясем из тебя всю дурь, чтобы бежать не пробовал, и обучим правилам местным, которые гласят, что к старшим Ученикам положено относиться с уважением!
Остальные согласно загудели, кто-то заржал, буркнув:
– Может, он на башку туп, дык мы ему эту башку живо куда надо засунем!
Промедление равносильно смерти.
В последнее время я стал нервным. Наверное, сказались ранение, усталость и все те тяготы, которые с лихвой выпали мне за последние дни. Так что, не скупясь и больше не раздумывая, ударил локтем Ученика в лицо. Он как раз был моего роста, и мне пришлось лишь немного приподнять руку. За спиной приглушенно хрустнул сломанный нос, мужчина с диким воплем упал на пол.
Остальные, бросая злые ругательства, поперли вперед, но двое идущих впереди столкнулись плечами в дверях и замешкались. Через секунду моя нога врезалась в грудь одного из застрявших мужчин. Удар был достаточно мощным, и он полетел на пол, повалив тех, кто шел следом, но в дверь тут же протиснулся другой. Я уже примерился направить его в стену напротив, когда кто-то схватил меня за ноги. Я не сразу понял, что в меня вцепился тот самый Ученик со сломанным носом. А я, дурак, списал его со счетов. Совсем забыл, что они тут как никак бою учатся, а не веники вязать! Не подумал, что боль их научили терпеть перво-наперво.