Вселенская пьеса
Шрифт:
Прежде, чем упасть, я еще успел ударить следующего нападавшего, после чего грохнулся на пол, выставляя здоровую руку.
Они своего не упустили. На меня тут же навалилась тяжесть. Я еще укусил кого-то, даже отвесил кому-то крепкий пинок, пытаясь уберечь раненое плечо, но это было последнее, что я успел сделать, потому что меня скрутили и стали избивать. Они делали это почти с любовью, с каким-то сатанинским наслаждением, страстно приговаривая:
– Никогда не перечь старшим Ученикам. Никогда не сопротивляйся старшим Ученикам. Сноси
И снова.
– Никогда не перечь старшим Ученикам!
После меня вынесли куда-то за дом и бросили под палящие лучи солнца.
– Завтра принесешь нам полную канистру воды из источника Сатринга, - велели они и ушли.
Я лежал на раскаленных камнях и с хрипом вдыхал горячий запах пыли и крови, которая медленно текла из уголка губ. Рассудок мутился, я то терял сознание, то снова приходил в себя. Что и говорить, они поработали на славу. На моем лице не осталось ни единого отпечатка их ужасных побоев, они не сломали мне ни единой кости, во всяком случае, мне так казалось. Но они превратили мое тело в одну сплошную отбивную. Ощущение было такое, словно я попал в руки профессионального боксера. Впрочем, это сравнение было недалеким от истины, потому что я попал в руки восьмерых мужчин с крепкими, как кувалды, кулаками.
– Дерьмо валяется, - сказал кто-то, проходя мимо.
– Хорошее удобрение будет, - поддержал другой голос.
И снова гул в ушах.
Один никогда не сравняется с многими. Наша сила в единстве. А с кем может быть един одинокий человек, которого судьба забросила так далеко от родины? Только с самим собой и уверенностью в том, что его планета жива и будет жить.
– Я видел такое года три назад, - сказал кто-то надо мной.
– Тот, предыдущий, долго подыхал. Принеси-ка ему белую змею, пусть побольше помучается!
– Да она не укусит его, разве благородная белая змея будет кусать эдакую падаль?
О, я узнаю этот голос, мой знакомец с переломанным носом все же не утерпел и пришел полюбоваться на мое избитое тело.
– А ну! Расступились все, лентяи несчастные! По какому поводу сборище?! Ай! Пошли все вон, ротозеи!
– Да, Учитель Ри!
– Ведро воды принеси мне, мальчик! Скажи, Учитель Ри просит.
– Да, Учитель.
– А с вами со всеми я еще разберусь, развели тут правление свое, вот выставлю вас по очереди против Воина, будете знать!
– Он напал на нас, Учитель!
– Незачем ему было на вас, на тупоголовых, нападать! Он и мухи бы не обидел!
– Как бы не так, Учитель! Он у нас фрукты украсть пытался, а завидел нас, и удрать захотел! Он вообще из Школы бежать вознамерился. Мы его не пустили, уговаривали, а он знай свое, требовал, чтобы мы дорогу ему уступили, а потом с кулаками полез. Вот мы его и проучили немного.
– Это правда?
– меня слегка потрясли за плечо, но я не ответил. Честно признаться, я совершенно
– Не верю я тебе, Ученик. Перед Сатрингом держать ответ будете.
– Учитель, вы бы сразу сказали, что это Сатрингов любимчик, мы бы ему сами фрукты отдали от греха подальше.
– С чего ты взял, Ученик, что Сатринг заинтересован в этом... новичке?
– А с того, что раньше по таким пустякам...
– То раньше было, а теперь я с тебя глаз не спущу, Ученик! Спасибо, мальчик.
В следующую секунду волна холодной воды окатила меня с головой. Я закашлялся и приподнялся на локте, сознание прояснилось.
– Пошли все вон отсюда, я сказал! Ты как, живой?
– Есть немного, - с натугой выдавил я.
– Сам встанешь?
– спросил Учитель.
– Или тебе врача звать?
– Звать, - согласился я, но все же попытался встать. Попытка моя не увенчалась успехом и я, скрежетнув зубами, опустился в мокрую пыль.
– А знаешь, что Сатринг не велел вызывать к тебе врача? Ты знаешь, почему?
– Учитель внимательно смотрел на меня.
– Что ты уже успел натворить, мальчик?
– Кажется, я не понравился Сатрингу с самого начала, - пробормотал я, переворачиваясь на спину.
– Ну-ну, ты говоришь глупость!
– Послушайте, их было восемь, и они еще до меня доберутся. А у меня плечо!
– А был бы здоров, думаешь, совладал бы со всеми восьмерыми?
– с интересом спросил Учитель.
– В узком коридоре, где они меня зажали? Скорее всего, да.
– А что потом?
Я молчал.
– О "потом" не подумал?
– усмехнулся старик.
– Подумал. Но между "раньше" или "позже" я бы предпочел выбрать "позже". Вдруг чего бы придумалось...
– Мальчик, - обратился Учитель к стоящему рядом, глядящему в землю пареньку.
– Сбегай-ка за нашим доктором. И смотри шуму не поднимай. Давай, быстро!
– Да, Учитель.
Через секунду паренька и след простыл.
– Давно пытаемся пресечь образование иерархической структуры в Школе, - посетовал старик, - равенство воспеваем, учим, что все друг другу братья, да видно бесперспективно это. Зато из таких вот ребяток, как тот, которому ты нос свернул, получаются потом хорошие командирчики, которые порвут свой тренированный зад, но выполнят приказ. Всех своих подчиненных погубят, но до цели дойдут.
– И нужны такие?
– слабо спросил я. Не ожидал от Учителя Ри такой откровенности и пренебрежения.
– И все это вы мне, новичку, рассказываете?
– Нужны, уж поверь. Только верховные командиры всегда знают, что и почем. Уж они-то находят таким применение и используют их неизменно с блестящим успехом. А тебе я говорю все это потому, что ты другой. Потому что именно ты можешь верховодить ими. У тебя ум, у них - рвение.
– Какой у меня ум, если я тут оказался?
– саркастически усмехнулся я.