Вселенская пьеса
Шрифт:
– Праздник дождя!
– внезапно выкрикнул кто-то.
– Бог Грозы да простит нас! Он был благосклонен к сегодняшнему поединку! Поединок ему в радость!
– Исход ему в радость!
– тут же поддержали десятки нестройных голосов.
– Бог Грозы благосклонен! Он хочет, чтобы все противники остались живы!
– Так будем же праздновать!
– перекрывая гул низвергающихся с неба струй, вой ветра и крики учеников, провозгласил Великий Сатринг. Казалось, для его голоса не было преград. Этот голос
– Идите же, мои Ученики! Празднуйте, радуйтесь и отдыхайте. Пусть льется дождь и с тем дается нам в ладони радость воды. Пусть Инутари возвращается к своей семье, ибо дал Бог Грозы нам знамение - он доволен тем, что Муж Семьи остался жить. Он доволен и тем, что за него вступились. Все вы, ученики мои, идите и празднуйте. А с победителем я хочу поговорить наедине. Иди сюда, не бойся, - голос Сатринга стал совсем бархатным, и я внезапно с иронией подумал о том, насколько хорошо этот человек умеет использовать в своих целях любое природное явление. Это же язычество чистой воды, поклонение воде, солнцу, как же их учат здесь наукам, сочетая с такими взглядами. Ни один образованный человек не станет верить в подобную ересь!
Отпустив канат, я, пошатываясь, подошел к крыльцу. К этому времени толпа значительно поредела, те же, кто попался мне на пути, отбегали в стороны, словно бы я мог их ужалить. Один за другим прошли мимо меня учителя. Некоторые старались не встречаться со мной взглядами, другие, напротив, по долгу вглядывались в мое лицо. Учитель Ри, проходя мимо, улыбнулся и тихо сказал:
– Удачное я сделал вложение денег.
Когда последний учитель скрылся из виду, Сатринг повернулся и вошел в большие двустворчатые красные двери дома, жестом велев мне следовать за ним.
Дом внутри оказался почти пустым. То ли это был небольшой храм, то ли маленькая зала для занятий избранных. Деревянные перекрытия поддерживались толстыми, окрашенными в синий цвет, колоннами, вырезанными из огромных цельных стволов.
Все, даже пол здесь было сделано из дерева, покрытого разными яркими красками, придавшими дереву приятный, но неживой блеск. Стены украшали собранные тесемками декоративные пологи, ткани местами свисали прямо с потолка и доставали до пола, спускаясь объемными ярусами.
Здесь не было никаких стульев или лавок. Просто вытянутая пустая зала. В дальнем конце помещения в стене виднелась узкая высокая дверь, которую должен был прикрывать ковер. Сейчас он был сдвинут в сторону.
Сатринг дошел до центра залы и остановился, вслушиваясь в перекатывающийся на улице гром. Он завел свои тонкие руки за спину и плотно сомкнул их; я видел, как еще больше побелели его пальцы.
А потом Глава Школы повернулся ко мне и гнев, отразившийся на аристократично
– Ты?!
– обвиняющее вопросил он, и его тихий голос был равносилен крику.
– Кто просил тебя вмешиваться?! Отвечай!
– Я сам решаю, - стараясь говорить твердо и спокойно, отозвался я, - когда мне действовать.
– Ты ведь не считаешь, что Инутари должен был непременно умереть?
– Я знаю, что если бы не вмешался, он бы погиб, - с вызовом ответил я.
– Да кто ты такой, землянин?!
– не выдержав, Сатринг повысил голос.
– Какое право имел ты убивать?! Ты не готов был взять на себя ответственность за смерть, но все равно убил! Я смотрел в твои глаза и видел в них отчаяние. Убив, ты чуть не покончил с жизнью!
– Я ведь жив.
– А в один прекрасный момент можешь умереть! Учитель Ри купил тебя израненного, привел в Школу; тебя вылечили, пригрели, дали дом. И чем ты отплатил нам?! Искалечил одного из моих Воинов!
– Только не говори мне, что он был лучшим, - с сарказмом попросил я.
– И не буду!
– Сатринг взмахнул перед собой руками. Его белые одежды всколыхнулись от резкого движения.
– Ты у нас нынче лучший. Ты остался стоять, он упал. Ты победил, ведь так?!
– Выходит, я лучше умею терпеть боль, - отозвался я.
– Ничего ты не умеешь, - успокоился Сатринг, и сделал ко мне несколько шагов, потом в нерешительности замер.
– Это ведь ты раскрыл над Парлаком дождь! Как у тебя это получилось, землянин?
– Я не знаю.
– И какой силой ты ломаешь все, что попадается под твою руку, тоже не знаешь?
– мне показалось, или в голосе Сатринга я услышал изумление.
– Не знаю, но это не мешает мне действовать.
– Что с тобой сделали?
– тихо сказал вдруг Сатринг, пронзительно глядя на меня.
– О, бедный мальчик!
Он шагнул ко мне. Это движение было медленным, завораживающим. Глава Школы смотрел на меня и словно бы мимо; вытянул вперед руку, желая дотронуться до моей груди. Я испуганно отступил, но что-то внезапно случилось с миром. Я сделал шаг, но почему-то остался стоять на месте, и рука Сатринга уперлась мне в грудь. В ушах зарокотала кровь, и я вдруг понял, что уже не стою.
– Ты слаб, - поморщился Глава, и отступил в сторону, давая мне возможность опуститься боком на пол, где я до этого момента стоял на четвереньках.
– Но что-то определенно в тебе есть - Учитель Ри прав. Что ж, я еще поговорю с тобой и, думаю, немного изменю свое мнение. Ты просто устал, твое тело измождено глупыми и опрометчивыми поступками, а разум отягощен мыслями.
– И какими же?
– хрипло спросил я.
– Я видел белую планету. Там везде лежал снег. Я видел человека среди снежной равнины. Это твоя Земля?