Всем сестрам по мозгам

Донцова Дарья

– Круто придумано! – воскликнула Жанна. – Значитца, я постараюсь, заполучу наследство, а потом пилить его на всех? Фиг вам!

– А если проиграешь? – усмехнулась Анна и потянулась к вазочке с конфетами. – Какие вкусные! Прямо как ванильный крем по вкусу.

Реутова вскинула подбородок:

– Я всегда и везде первая. Быстрее вас побегу, выше прыгну, дальше проплыву. Я получу наследство!

– А вдруг наоборот надо? – спросила Нестерова.

– Ты о чем? – удивилась Жанна.

Я вклинилась в беседу:

– Правил

Сергей Павлович нам не сообщил, судьи нет, жюри тоже. Раиса Ильинична права: что, если хозяин дома посчитает выигравшим не первого, а последнего бегуна? Или, допустим, второго?

Реутова прикусила губу.

– И как делить наследство? – занервничал Николай.

– Ну, это просто, – объявил Леонид. – Надо все продать и разделить деньги на шесть частей.

– На пять, – поправил Вишняков.

– Нас шестеро, – напомнил Леня.

– Вы с Жанной за одного считаетесь, потому что семья, – уперся массажист.

Реутова вскочила.

– И что? Если у меня в паспорте штамп стоит, я должна мужу свои последние трусы отдать?

Раиса Ильинична приложила палец к губам:

– Тсс! Как и на сколько человек делить состояние, дело десятое, успеем еще обсудить это. Сейчас главное: мы договорились объединиться и потом разделить богатство поровну? Николай, вы как, согласны?

– Да, – быстро ответил массажист.

Нестерова взглянула на Леонида.

– Я тоже – за, – кивнул Реутов и толкнул локтем жену в бок.

Жанна, к моему удивлению, не стала спорить, молча кивнула.

– Я присоединяюсь к большинству, – пролепетала Аня, опять взяв из вазочки конфету.

Все повернулись в мою сторону.

– Согласна, – коротко произнесла я.

Раиса Ильинична поправила выбившуюся из прически прядь, тоже запустила руку в вазу и, разворачивая конфету, произнесла:

– Отлично. Я знала, что нахожусь в компании здравомыслящих, умных людей, которые понимают: синица в руках лучше, чем журавль в небе. И…

– Простите, господа, вынужден был вас оставить, – раздался голос Мануйлова, он как раз входил в столовую. – Случилось непредвиденное.

Глава 6

Сергей Павлович сел в кресло, положил ногу на ногу и сообщил:

– Заболела Светлана.

– Надеюсь, у нее не инфекция? – забеспокоилась Раиса Ильинична.

– Горничная утром всегда ходит босиком по росе, практикует закаливание, – пояснил Мануйлов. – Светлана, очевидно, наступила на камень и не обратила на это внимания, спокойно занялась своими делами. Но нога вдруг покрылась красными пятнами, и сейчас ей больно на нее наступить. На мой взгляд, это похоже на вывих.

– Пусть Коля посмотрит, он врач, – предложила Анна.

– Я сто лет не практикую, – начал отнекиваться Вишняков, – переквалифицировался в массажиста.

– Ну и что? – удивилась Раиса Ильинична. – Ты же учился в институте.

– Нет, нет, – не поддавался на уговоры тот, –

не имею ни малейшего отношения к хирургии. Я был стоматологом.

– Недавно ты назвался военным медиком, – напомнил Леонид.

– По-твоему, у вояк нет зубов? – огрызнулся Коля. – Никогда не был на поле боя, работал в московской поликлинике. К ногам вообще не прикасался.

Я удивилась, как быстро и дружно соискатели наследства перешли на «ты», и посмотрела на Николая. Он дантист? Немного странно, учитывая, что в тот момент, когда Вишняков улыбается, на одном из его верхних зубов виден небольшой никелированный крючок, свидетельствующий о наличии протеза. У моего отца был такой, и я знаю, что конструкция под названием «бюгель» представляет собой металлическую пластину, закрывающую большую часть нёба, к ней приделана фальшивая десна, из которой торчат сами коронки. Бюгель крепится при помощи изогнутых крючков к родным зубам, его, как правило, снимают на ночь и кладут в стакан с дезинфицирующим раствором.

Надо сказать, что бюгель не очень-то удобен, к нему надо привыкнуть, железка во рту раздражает, а крючки не эстетичны, видны окружающим. Сейчас стоматологи предпочитают использовать импланты. Но старый вариант протеза до сих пор в ходу. Почему? Бюгель в разы дешевле современных разработок, и он не требует кардинальной обточки зубов, подходит как малоимущим, так и трусливым людям. Вот только увидеть во рту дантиста крючок – это все равно что встретить портного в пиджаке с оторванными пуговицами или парикмахера с грязной, давно не стриженной, плохо причесанной головой. Вы же понимаете, что пациент в первую очередь обратит внимание на зубы самого врача и не захочет иметь дело с тем, кто не может даже себе сделать красивую улыбку. Хотя, наверное, Коля панически боится бормашины? Случается такое и со стоматологами.

– Ясно… – протянула Раиса Ильинична. – Я работаю в детском саду воспитателем и в медицине не сильна. Таня преподаватель, у Ани магазин. А ты, Жанна, понимаешь что-нибудь в переломах-вывихах?

– В отличие от вас, я много в чем разбираюсь! – фыркнула Реутова. – Ладно, пойду посмотрю на Светлану.

Жанна отсутствовала минут десять и назад вернулась крайне взволнованная. С порога воскликнула:

– Менингит! Опасное инфекционное заболевание! Если Светлану срочно не увезти в клинику, мы все рискуем заболеть.

– Менингит? – ужаснулась Аня. – После него становятся идиотами, если, конечно, выживают. Ой, я боюсь! Даже готова уехать отсюда!

– Заболеть и мне не хочется, – испугалась Раиса Ильинична. – Если в доме зараза, да еще такая страшная… Прямо не знаю, как и поступить.

– Вы уверены, что у Светланы менингит? – уточнила я.

Жанна свысока посмотрела на меня.

– Симптомы налицо: высокая температура, спутанность сознания, а главное, пятна на ноге. Они первейший признак.

Раиса Ильинична начала креститься.