Всем сестрам по мозгам

Донцова Дарья

– Но честное слово, я не знаю, где она спрятана! – вскричала Анна.

– Подумай как следует над моим предложением, – вкрадчиво произнес Мануйлов. – Дом, участок, машина, яхта, патенты… Ты станешь валютной миллионершей, сможешь купить все и всех… Так как? По рукам?

– Но говорю же, я понятия не имею ни о какой книжонке! – всхлипнула Хачикян. – Клянусь своим здоровьем!

– Очень опасные слова, не надо их произносить вслух. Вдруг Господь услышит и парализует тебя? – припугнул ее отец. – Времени на размышления даю тебе до вечера. Предложение очень выгодное. Если не скажешь, где лежит то, что не отдала

мне Алла Викентьевна, не видать тебе из моего огромного состояния ни копейки. Ты, Анна, даже не представляешь, о каких средствах идет речь. Короче, мне книжка – тебе наследство. Нет вещицы – нет золотых гор. Отдам накопленное Раисе Ильиничне. И ты никогда не сможешь потребовать через суд свою долю, ведь я тебя официально не признавал, в глазах закона мы чужие люди.

– Почему Раисе Ильиничне? – задала глупый вопрос Аня.

– Она мне больше всех нравится, – ответил Мануйлов.

– Да? – взвизгнула Анна. – А вот сейчас я расскажу, что замечательная Райка придумала…

В ту же секунду раздался оглушительный грохот, перешедший в звон.

– Это в бойлерной, – встревожился владелец дома. – Летом туда никто не заходит, делать там нечего. Наверное, упала какая-нибудь железка. Пойду посмотрю, что случилось. А ты, дражайшая доченька, ступай заниматься флоксами. О нашей беседе помалкивай и размышляй, как лучше поступить, ехать сегодня ночью за книжкой или нет. И не вздумай даже намекнуть другим гостям о нашем родстве! Вылетишь вон в ту же секунду.

Послышались шаги, потом все стихло. Я, простояв длительное время в крайне неудобной позе – на четвереньках, почти полностью втиснувшись в кухонный шкаф, начала выползать из него. Потом попыталась принять вертикальное положение, но ноги отказались подчиняться, я сумела лишь чуть-чуть приподняться и ощутила резкую боль в коленях. Чтобы не упасть, схватилась за то, что было под рукой. На беду, это оказался край доски, на которой стояла круглая керамическая миска с киселем. Она грохнулась на пол. Мне-то удалось быстро переместить руку, вцепиться в столешницу и устоять на ногах, а вот миска, шлепнувшись на плитку, развалилась на два куска. Из осколков выскочил глянцевый шар и бойко покатился в сторону открытой двери и коридора. Я ойкнула и кинулась за удирающим киселем.

Глава 10

Вы когда-нибудь пытались поймать нечто круглое, быстро перемещающееся по гладкому полу? Поверьте, это совсем не так легко, как кажется. К тому же мои ноги затекли от долгого стояния на четвереньках и потеряли резвость. А еще коридор в доме Мануйлова, по-моему, шел слегка под уклоном, поэтому кисель вмиг очутился в холле. Я же чуть припозднилась, и когда наконец достигла просторной прихожей, то не увидела там ничего похожего на вдохновенно созданный мною десерт. Слава богу, в холле отсутствовали и люди.

Я оглянулась по сторонам, потом тихо вымолвила:

– Киселек, ау, ты где?

Взгляд упал на стенные часы, и я испугалась. Скоро обед, а я играю в прятки с десертом. Что, если Мануйлов разозлится на повариху-неумеху и выставит ее вон? А я ничего до сих пор так и не разузнала, кроме того, что Анна Хачикян родная дочь хозяина. Интересные сведения, но они не объясняют, по какой причине моя тезка была включена в число претендентов на чужие капиталы. Передо мной поставлена задача выяснить,

не является ли вся история с наследством неким спектаклем, затеянным, чтобы навредить бизнесмену Феликсу Головину. На то, что его любовница, роль которой я пока успешно исполняю, может заполучить огромный куш, ни Феликс, ни сама Татьяна не рассчитывают, но мне не хочется ударить в грязь лицом, я готова постараться и добыть для Тани деньги. Приготовление киселя одно из моих испытаний, и я замечательно с ним справилась. Одна беда – десерт удрал!

Из моей груди вырвался вздох. Хватит балбесничать, пора включить мозг. На вешалку и в верхний ряд шкафов шар попасть не мог, он не умеет летать. Значит, он где-то на полу.

Присев на корточки, я вновь зашептала:

– Киселек, киселек, киселек…

О радость! Беглец лежал чуть левее полированной консоли, на которой покоилась большая соломенная шляпа, украшенная множеством мелких искусственных цветов, у самой стены, удачно не вкатившись в скопище уличной обуви.

Я перевела дух и рассмеялась от радости.

– Привет, котик! Страшно рада тебя видеть.

– И я тоже, – ответил кисель, – ты мне сразу понравилась.

От изумления я шлепнулась на пятую точку и замерла с открытым ртом.

– Вау! Ушиблась? – заботливо осведомился десерт.

Потом до моего носа донесся аромат дорогого мужского одеколона, а на плечо легла чья-то рука.

Я подскочила, обернулась и увидела Леонида, лицо которого расплылось в сладкой улыбке.

– Здорово, что я встретил тебя, – промурлыкал Реутов. – От присутствия красивой женщины окружающий мир делается лучше. Почему ты сидишь на полу, да еще спиной к центральному входу? Что делаешь в холле?

Я глупо хихикнула, потом догадалась сказать:

– Хотела вынести помойное ведро, ищу свои ботинки.

– Приятно услышать из твоих уст нежное обращение «котик», – прокурлыкал Леонид и посильнее сжал мое плечо. – Танечка, ты прекрасна, как дама с картины Кустодиева!

Я постаралась высвободиться, но Реутов крепко вцепился в добычу.

– Простите, Леня…

– Давай на «ты»? – прошептал муж Жанны.

– Леонид, слово «котик» относилось к туфле, – строго сказала я.

Реутов засмеялся.

– Ты беседуешь со штиблетами?

– Одинокие женщины часто разговаривают с неодушевленными предметами, – парировала я. – А теперь отпусти меня, хочу переобуться.

Прищурившись, Леонид возразил:

– Но там лишь мужские ботинки.

Я выхватила из кучи первые попавшиеся мокасины.

– Нет. Это мои.

– Ты носишь сорок пятый размер? – заморгал Реутов.

– Отстань! – разозлилась я. – Да, у меня крупные ступни. Ты же не думаешь, что человек весом в семьдесят кило имеет лапки Золушки?

Реутов отпустил мое плечо, но зато присел рядом на корточки.

– А ты кокетка. Я умею определять на глаз и рост, и объем, и вес собеседницы. Ты тянешь на… э… девяносто четыре кэгэ.

– Вот и нет, – обиделась я, – во мне всего-то восемьдесят с хвостиком.

Леонид снова прищурился.

– Но не семьдесят. Зачем женщины постоянно худеют? Глупая затея. Мужики обожают ватрушечек. Слушай, а что там, в углу, такое странное, круглое? Сейчас посмотрю…

Я испугалась, что он полезет за киселем, повернулась ко входной двери и воскликнула: