Всем смертям назло
Шрифт:
«Световое оформление мне не понравилось. Показывают ночь, а в комнате светло, или Сергей говорит: смотри, Таня, небо, голубое небо! А там ничего нет. Кино лучше.
«Спасибо авторам, артистам за спектакль, за мои слезы, за все хорошее спасибо! Я стала сильнее. Хочется заняться чем-нибудь стоящим, чтобы дать что-нибудь хорошее людям, отплатить им за их бессонные ночи, за их боль и мужество.
«Я горжусь тем, что наша липецкая земля дала Родине такого замечательного сына. Любовь может победить все, даже смерть.
«Жизнь
«Действительно ли человек может так бороться за жизнь, как Сергей? Или может случиться несчастье и не хватит сил для борьбы? Нет! Каждый человек, у которого есть определенная цель в жизни, стремление, любовь к жизни, на месте Сергея поступил бы так же. А тот, который лишь существует для того, чтобы поесть и поспать, не поступил бы так. Или жил бы на чужой шее, или опустился бы до попрошайничества.
«Велика наша Родина. Красивы ее горы, реки, поля и бескрайние степные просторы. Много богатств лежит на земле и под землей. Но главное богатство люди. Простые труженики, которые своими руками создают жизнь и счастье. Миллионы людей работают на полях, фабриках, заводах и шахтах. И, сами того не замечая, они совершают трудовой подвиг. Подвиг во имя светлого будущего всего человечества. Но жизнь не простая вещь, много крутых поворотов может встретиться на пути у каждого. И любой удар судьбы надо перенести мужественно и с достоинством. Это я очень хорошо поняла. Спасибо всем создателям спектакля „Всем смертям назло…“
Журналисты — интересный и любопытный народ. Среди них у меня есть настоящие друзья. Беседовать с ними одно удовольствие. Нелегкие репортерские дороги заводят их в самые разнообразные края, сталкивают со множеством интересных людей. Все это накладывает определенный отпечаток на характер, манеру поведения, на личность в целом. Но я не завидую тому, кто по неосторожности или по неопытности рискнет встретиться с ними, когда их соберется вместе около ста человек, причем из различных городов и разных стран, и согласится ответить на интересующие их вопросы.
…В громадной комнате, так называемом предбаннике кабинета главного редактора областной газеты, было жарко и накурено. За столиками журчали неторопливые голоса, У журналистов полчаса назад закончилось какое-то совещание, и они отдыхали.
Встречу открыл представитель городских властей, поприветствовал гостей из братских социалистических стран и без лишних слов предложил задавать мне вопросы. Из-за крайнего столика тут же поднялся молодой, высокого роста человек, с энергичным, гладко выбритым лицом и, жестикулируя зажатым в руке блокнотом, отрекомендовался:
Виктор Гуров (Ленинград). Как мне известно, почти вся центральная пресса писала о вас. Нет, так сказать, газеты, которая бы так или иначе не откликнулась. В этом смысле ваша известность довольно широка. Как вы относитесь к ней? (Он довольно улыбнулся и сел. За столиками шевельнулись).
— Мне некогда к этому как-нибудь относиться. Не отрицаю, приятно, когда тебя хвалят. Гораздо приятней, чем когда ругают. Правда, от некоторых неумеренных похвал становится стыдно. Я не скромничаю. Всему должна быть разумная мера. Когда она не соблюдается, фальшь прет наружу, люди видят это, и тогда стыдно смотреть им в глаза. Радостно и приятно на душе, когда твой труд замечен, о тебе говорят, спорят, тебя знают, но ведь тебе, кроме всего прочего, надо
Ахмет Файзулаев (Казань). Как сильно была изменена повесть в процессе ее редактирования в журнале «Юность»?
— Редколлегия журнала «Юность» очень бережно относится к автору и его рукописи. Было несколько случаев, когда раздавался звонок из Москвы и меня спрашивали по поводу изменения или простой перестановки одного-единственного слова. Рукопись попала на стол главного редактора Бориса Николаевича Полевого. Не знаю, точно ли воспроизведу его слова, но он будто бы сказал, что не надо ничего в ней править, оставим так, как она написана, пусть с некоторыми художественными огрехами, но это будет подлинный человеческий документ. Так и поступили. Мой рабочий редактор Борис Балтер посоветовал мне убрать некоторые предложения, это было сделано достаточно аргументированно, и я согласился. Повесть немного сокращена. Но это уж от специфики журнальных публикаций.
Михаил Озерной (Харьков). Не думаете ли вы в последующих изданиях исправить и дополнить повесть?
— Уже сейчас я вижу некоторые композиционные, стилистические, языковые недоработки. Повесть еще не вышла отдельным изданием у нас в СССР. Отдельной книжкой она вышла в Венгрии. Изменять в ней ничего не буду. Восстановлю сокращения, сделанные в журнале, и вставлю уже дописанные две главы.
Б. Надмид (Улан-Батор). У нас в Монголии ваша повесть была переведена газетой «Хеделмер». Газета воспроизвела титульный лист повести с вашим автографом монгольскому журналисту. Не могли бы вы рассказать историю автографа?
— С удовольствием. Весной этого года московская газета «Труд» проводила семинар своих корреспондентов. На этот семинар были приглашены наши монгольские друзья. Меня попросили выступить перед участниками, вот как вы сейчас. Коллегам отказывать неудобно, я согласился. Тем более что «Труд» накануне опубликовал статью обо мне, которую написал мой земляк, сотрудник газеты «Ворошиловградская правда», присутствующий здесь Петр Левитин. Разговор состоялся долгий, на мой взгляд, интересный, журналисты любят задавать вопросы, а в конце встречи меня пригласили в кабинет главного редактора и познакомили там с монгольским журналистом Юмсурэном. Мы как-то сразу понравились друг другу, разговорились, а на другой день встретились у меня в номере в гостинице «Минск». Он увлеченно рассказывал о своей прекрасной Монголии, я — о любимом Донбассе, а на прощание подписал ему журнал «Юность» со своей повестью. Мой друг Юмсурэн перевел ее на монгольский язык, опубликовал в газете «Хеделмер», сделав тем самым ее достоянием монгольского читателя. Потом эта же газета организовала заочную читательскую конференцию, которая, судя по многочисленным письмам, прошла успешно. Если будете в Улан-Баторе и встретите Юмсурэна, передайте ему, пожалуйста, мой привет, благодарность и искренние пожелания счастья.
Надмид. Редактор газеты «Унен», которая тоже много писала о вас, просил передать вот этот значок, выпущенный по случаю сорокалетнего юбилея газеты. Позвольте вручить его вам.
— Спасибо.
Целина Косьциньская (Польша). Я читала ваше произведение по-польски. Скажите, если бы подобное случилось с вашей женой, как бы вы поступили?
— Так, как подсказало бы сердце. В таких случаях нельзя врать, нельзя снисходить до жалости. Только истинная любовь может вынести все. Никаким другим чувством ее нельзя и невозможно подменить.