Всем спокойной ночи
Шрифт:
— Мы поможем, — сказала я.
— Спасибо, значит, около восьми. Я уже сказала?
Она тряхнула длинными серебряными серьгами с бирюзой и удалилась.
— Вот наглая сука, — хмуро проворчала Джейни.
Я отложила книгу Рут Рендэлл и задала вопрос, который мучил меня с момента самой первой встречи с Мишель:
— Почему он с ней? Только потому, что она красивая?
Джейни одернула блузку, пригладила волосы и нацепила на лицо профессиональное выражение.
— Не только потому, что она красивая. Она умная.
— Неужели? — удивилась я.
Я не проводила
— Да она провела три недели в Париже и все еще думает, что по-французски Bain de Soleile пишется точно так же, как произносится, — возмутилась я.
— Не вообще умна, а умная с мужиками, — продолжила Джейни. — Она никогда не дает Эвану повода думать, что она никуда не денется. Она от него постоянно ускользает. А он все время гонится за ней. И пока она остается недосягаемой, он будет стремиться поймать ее.
— Даже если она скучная?
— Даже если скучная сама по себе, погоня будоражит, — пояснила Джейни и потерла носик. — И, кроме того, вероятно, она очень гибкая.
Я застонала и бросила в Джейни книжкой. Она поймала ее и строго посмотрела на меня.
— Забудь его, — посоветовала подруга.
— Да я и не…
— Кейт, я вижу, как ты на него смотришь. Твое сердце будет разбито. Он у нее на крючке и не собирается срываться. Найди кого-нибудь, кто будет достоин тебя.
— Это она его недостойна, — пробормотала я, хотя понимала, что Джейни права.
— Вероятно. Но, как справедливо отмечали четыре экс-жены моего отца, выступая в суде, жизнь — штука несправедливая.
Она обняла меня за плечи и повела к себе в комнату, чтобы подобрать мне костюм.
— Расскажи мне, — Мишель повернула тонкое изящное лицо под фотогеничным углом и манерно выпятила губы, — как у тебя было в университете?
На своей вечеринке она была в костюме сексуальной ведьмы — много темно-красной губной помады, черные сапоги на высоком каблуке со шнуровкой, выше — черное шелковое платье с кружевами и рваным подолом. Голову украшала остроконечная шляпа, чуть сбитая набок для большего соблазна.
Принимая во внимание то, что комната была набита манекенщицами, подружками Мишель, и все они нацепили костюмы сексуального толка — секси-медсестра в коротенькой белой униформе; секси-полицейская, наручники на поясе коротеньких облегающих шортиков; французская секси-горничная в чулках сеточкой и накрахмаленном крошечном фартучке, — я решила даже не пытаться конкурировать. Отвергла мольбы Джейни и нарядилась пиратом.
Совсем не секси, просто пиратом. Правда, казалось, что сапоги, повязка на глазу, пластиковый крюк и плюшевое чучело попугая, которое я скотчем присобачила к плечу, просто кричали: «Трахни меня!»
— Это было прекрасное время, — сказала я. — Мне очень
Мои слова не произвели большого впечатления на Мишель. Впрочем, не уверена, что я когда-либо видела на лице Мишель какие-либо эмоции, помимо скуки. Скучающая и, конечно же, прелестная.
— Вероятно, и я когда-нибудь поступлю, — промолвила она, пытаясь снять кусочек засохшей туши с одной из длинных ресниц. — Когда стану старой для работы моделью. А ты в каком университете училась?
— В Колумбийском.
Она уставилась на меня.
— А ты можешь позвонить там кому-нибудь, чтобы я тоже поступила?
— Ну, обычно так не делается. Тебе нужно поговорить с кем-то из приемной комиссии.
Мишель улыбнулась кокетливо и сыто.
— Если этот кто-то окажется мужчиной, у меня не возникнет проблем. — Она похлопала меня по руке. — Кстати, а что у тебя за костюм?
Но прежде чем я ответила, Мишель заметила кого-то более интересного, помахала мне рукой и ускользнула. Я глотнула из своего стакана яблочного сока, сдобренного ромом, вздохнула и осмотрелась вокруг. Квартира была набита гостями, и все они были более красивые, чем я. Слева от меня потрясающая блондинка в мини психоделической расцветки и в белых модных сапогах жестикулировала своей сигаретой «Мальборо» и жаловалась, что агент снова щипал ее за задницу. Справа великолепная брюнетка с кожей цвета кофе с молоком, копной блестящих черных завитков и тату в виде паутины на щеке рассказывала всем в пределах слышимости, что последние десять дней ела только пустые щи.
Я осторожно пробралась мимо нее с наветренной стороны и посмотрела на дверь. Думала, как бы мне удрать, но еще две длинноногие красотки с шестью спутниками в кильватере появились на пороге. Они сняли пальто и оказались в похожих прикидах — малюсенькие обрезанные джинсовые шортики, рубашки без рукавов, завязанные узлом и обнажающие безукоризненные животики, больше на них, собственно, ничего и не было. Свои пальто они сгрузили мне на руки.
Я протиснулась через толпу к спальне, собираясь сбросить их на постель Эвана и Мишель.
— Эй, нельзя ли не мешать?
Я захлопала глазами, и мешанина из рук, ног и волос в полутьме трансформировалась в двух красивых человеческих особей, энергично занимающихся сексом в позиции, которую я даже не могла бы представить физически возможной.
— Простите, простите, — залепетала я, задержав на них взгляд и желая удостовериться, что парень, кренделем обвивший ноги вокруг шеи женщины, не был Эваном.
Я выскочила из спальни, щеки пылали, и чучело попугая раскачивалось у меня на плече.
— Мишель! — окликнула я, пытаясь перекричать танцевальный микс Мадонны, орущий из стерео. — Я занесу эти пальто к нам в квартиру.
Она помахала рукой, давая разрешение. Наконец-то свобода!
Я выскочила в коридор и столкнулась с Джейни, выходившей из наших дверей в костюме секси — папы римского (большая шляпа, четки и… больше ничего).
— Ну уж нет, — тряхнула головой Джейни. — Нетушки. Там…
Она шлепнула меня по бедру своей кадильницей. По коридору поплыла тяжелая волна запаха ладана.