Всемирная история в 6 томах. Том 1. Древний мир

Коллектив авторов

СТРАНЫ ЛЕВАНТА

(ФИНИКИЯ, СИРИЯ, ПАЛЕСТИНА)

По традиционному, восходящему к грекам географическому делению, в регион Восточного Средиземноморья, простирающегося от предгорий Тавра и большой излучины Евфрата до Синая, входят географические регионы: Сирия (с горами Аманус на севере и Ливан и Антиливан на юге) и Палестина, а также полоса побережья, которая выделяется в область Финикию. Во II тысячелетии до н. э. Палестина и южные районы Сирии (с соответствующим отрезком Финикии) рассматривались как регион Ханаан («Кенаан, Кинаххи»), а прочая Сирия — как продолжение Западно-Центральной Верхней Месопотамии и Сирийской степи, объединенной с ней под общим наименованием («Амурру», «Хурри», «Нахарина»).

Развитие цивилизации в странах Леванта определялось рядом особенностей.

Недостаток водных ресурсов (самые крупные реки — это Иордан в Палестине и Оронт в Сирии), отсутствие обширных зон плодородной земли, а также специфика рельефа (членение территории на множество несвязанных микрорегионов) препятствовали созданию крупных государств, для которых не имелось ни хозяйственной, ни геополитической базы. Степные и пустынные области на рубежах Аравии служили местом обитания скотоводческих племен, часто вторгавшихся в оазисы.

Сама Аравия делилась в древности на три региона, известных античным авторам как Аравия Каменистая (северо-западная), Аравия Пустынная (центральная и северная, куда включалась иногда Сирийская степь вплоть до границы Сирии-Палестины и течения Евфрата) и Аравия Счастливая (южная, где было возможно развитое земледелие). Периодические волны миграций с эпицентром в полупустынях и степях Аравии существенно тормозили развитие Леванта.

С другой стороны, прибрежное положение региона и большое количество удобных бухт поощряло мореплавание и привело к тому, что цивилизация здесь с достаточно ранних времен развивалась как приморская, ориентированная в значительной степени на морскую торговлю. Уже в начале II тысячелетия до н. э. сеть торговых контактов по морю охватила всю восточную половину Средиземноморья (Эгеиду с Критом, побережье Южной Анатолии, Кипр, Египет, Левант), а крупнейшими центрами этой сети являлись как раз замыкавшие ее на востоке береговые города Сирии-Палестины. В свою очередь, сухопутные пути выходили к ним с востока, из Месопотамии и смежных с ней регионов, так что эти города становились главными торгово-транзитными центрами уже для всего Ближнего Востока. С конца II тысячелетия до н. э. морская торговля прибрежных городов приобретает еще больший размах, охватывая все Средиземноморье и способствует выведению финикийских колоний на огромных по тому времени пространствах от Кипра до Северной Африки и Испании. Образовавшаяся финикийская торговая ойкумена (в большей своей части объединенная и политически, вокруг Тиро-Сидонского царства, см. с. 204, 271), была одним из самых своеобразных феноменов истории конца II — середины I тысячелетия до н. э.

Наконец, залежи медной и железной руды, обширные леса, в том числе знаменитые ливанские кедры, а впоследствии экономическое значение местных прибрежных торговых городов, — все это уже со второй половины III тысячелетия до н. э. систематически притягивало сюда взоры крупных соседних держав. В итоге значительную часть своей истории области региона оказывались объектами иноземных нашествий и господства, исходивших из Египта, Месопотамии и Анатолии.

В VІII–IV тысячелетия до н. э. большую часть населения Восточного Средиземноморья и Северной Аравии составляли потомки носителей местной мезолитической культуры — натуфийской. Уже в IX–VIII тысячелетиях до н. э. натуфийцы собирали дикорастущие злаки. В среде их потомков осуществился переход к земледелию, известный по культуре Иерихона (VII тысячелетие до н. э.). Население здесь обитало в небольших глинобитных поселках. Некоторые из них, в частности сам Иерихон, окружали каменные стены — богатства, накопленные земледельческими общинами, требовали охраны от соседей. В Иерихоне она оказались недостаточной: протогород пал под ударами извне.

В VII–VI тысячелетиях до н. э. неолитическая революция охватывает весь регион. Аравию в VI–IV тысячелетиях до н. э. занимает семитская этнокультурная общность; семитские племена, по-видимому, переселились сюда из Восточной Сахары через Эфиопское нагорье и Баб-эль-Мандебский пролив (реконструкция И.М. Дьяконова, согласующаяся с распределением расовых типов). В IV тысячелетии внутри этой общности обособились несколько ареалов: к Среднему Евфрату выходили восточносемитские племена (предки аккадцев), впоследствии переселившиеся в Месопотамию; у рубежей Сирии обитали так называемые северные семиты (эблаиты); в Северо-Центральной Аравии обитали так называемые западные семиты (предки ханаанеев, амореев, древних евреев и пр.), далее на юг — предки исторических арабов и так называемые «южные арабы», создатели первой цивилизации на полуострове (с собственно арабами они слились только в I тысячелетии н. э.).

В конце IV — начале III тысячелетия до н. э. племенной семитский

мир Северной Аравии приходит в движение. Аккадоязычные племена расселяются в Месопотамии, северные семиты — в Сирии и на севере Месопотамии. Раскалывается западносемитское единство: часть его племен отселяется в Сирию, а оттуда распространяется в Палестину, переходя к оседлому земледелию, в то время как другая часть остается в степях и занимается подвижным скотоводством. На основе первой группы племен, ушедшей на запад, сформировался этнос ханаанеев, на основе тех, что остались в степях, — этнос сутиев. Уже около 2400 г. до н. э. сутии были известны шумерам в качестве их южных соседей. К середине III тысячелетия до н. э. на территории Северо-Восточной Аравии обособилась еще одна ветвь западных семитов, известная впоследствии под названиями «арамеев» и «ахламеев».

С появлением ханаанеев в Сирии и Палестине связан резкий прогресс в ремесленном производстве, прежде всего в металлургии; с этого времени начинается так называемый Раннебронзовый период в истории Восточного Средиземноморья (III тысячелетие до н. э.). В это время на средиземноморском побережье возникают основные города будущей Финикии (финикийцами называли именно прибрежных ханаанеев) — собственно Библ (археологический Библ VI), Тир и другие (ок. XXIX–XXVIII вв. до н. э.).

По-видимому, одновременно в Северной Сирии аналогичный процесс происходит с северными семитами, или «эблаитами» (получившими имя по г. Эбла, их крупнейшему центру в Сирии). В Шумере их называли марту (возможно, по среднеевфратскому Мари, частично ими заселенному). Аккадским эквивалентом этого слова было амурру (т. е. амореи).

В прибрежных городах интенсивно развивалась социальная дифференциация и складывались классы, как видно из наличия крупных жилых строений, по размерам и богатству явно принадлежавших городской верхушке, и монументальных храмов на каменном фундаменте. В Библе в середине III тысячелетия до н. э. уже сложилось политическое образование — новое государство, подобное ранним номам Южной Месопотамии. Оно вскоре попало под политическое и культурное влияние Египта.

Аналогичные процессы формирования городских центров, превращающихся в города-государства, и складывания классового общества происходят и в глубине страны. Так, в северосирийском г. Алалахе уже в конце IV — первой трети III тысячелетия до н. э. имелся храм, возведенный на высокой платформе, а в XXVIII–XXIV вв. до н. э. рядом с ним появляется дворец с парадной колоннадой, постепенно заметно увеличивающийся в размерах, что свидетельствует о возрастании могущества алалахского царька.

В Северной Сирии уже в конце IV тысячелетия до н. э. северные семиты основали протогородское поселение Эблу. К середине III тысячелетия до н. э. оно превращается в крупный городской центр с населением в 20–30 тыс. человек. В XXV–XXIV вв. до н. э. Эбла была центром крупного государства, охватывавшего всю Сирию вместе с предгорьями малоазиатского Тавра и соперничавшего с Мари на Среднем Евфрате — столицей другого раннего государства, заселенного аккадцами и, видимо, другой ветвью северных семитов.

Найденный в Эбле клинописный архив дает науке исключительно важные сведения. В XXIII в. до н. э Эбла становится объектом завоевания аккадских царей — Саргона, а затем Нарам-Суэна, разрушившего ее в отместку за бунт. Вспоследствии, при III династии Ура Эбла возрождается как город, но ее могущество навсегда уходит в прошлое. В социальном плане Эбла представляла собой типичное номовое государство во главе с царем, при котором существовал административный аппарат. В хозяйствах, за счет которых жила верхушка общества, трудились подневольные работники и собственно рабы.

Небольшие городки Палестины в III тысячелетии до н. э. обносятся стенами, укрепленными овальными или прямоугольными башнями (Мегиддо, Иерусалим, Лахиш и др.). Наряду со святилищами в них уже появляются резиденции местных правителей. С середины III тысячелетия в эти земли уже начинают совершать первые походы египетские фараоны.

Захват северосемитских областей Сирии и Верхней Месопотамии аккадцами и последующее разрушение самой аккадской державы (первая треть XXII в. до н. э.) создали известный вакуум силы в упомянутых регионах и вызвали перемещение сюда населения из смежных областей: с северо-востока хурритов, с юга сутиев. В середине XXII в. до н. э. сутии заняли нагорье Джебель-Бишри близ Среднего Евфрата, а оттуда — центр Верхней Месопотамии и рубежи Сирии, ассимилировав местных северосемитов. Отныне именно на сутиев переходит былое месопотамское обозначение северных семитов — «марту» или «амурру» (амореи), и в науке сутии известны, как правило, под этим последним наименованием.