Всемирная история. Османская империя
Шрифт:
В награду за победу – первую в османской истории крупную морскую победу и первую в истории морского дела битву с применением установленной на кораблях артиллерии – Баязид II подарил Кемаль-реису десяток захваченных венецианских галер. Царская щедрость… Не забыли, впрочем, почтить память погибшего в сражении Бурак-реиса. Его именем турки теперь называют остров Сапиенца.
В следующем, 1500 году адмирал Кемаль подтвердил закономерность одержанной им ранее победы, вновь разгромив венецианский флот в морском сражении при Модоне, оно же Вторая битва при Лепанто. Последствия второго поражения оказались для Венеции намного тяжелее – османы захватили города Модон и Корон, так называемые «Два глаза республики», а их летучая конница совершила дерзкий рейд по Северной Италии, всполошив жителей Ломбардии. В 1503 году Светлейшая республика запросила у Баязида II мира, купив его ценой отказа от всего пелопонесского побережья и фактически признав себя данником османской державы.
Из
20
Карта мира, с необычайной точностью отображающая не только западное побережье Европы и Северной Африки, но и регионы, неизвестные во времена Пири-реиса: детали южноамериканского континента и даже, судя по всему, Антарктиды.
За следующие девять лет Кемаль-реис совершил множество успешных морских операций, воюя с врагами империи, в особенности с родосскими рыцарями-иоаннитами, чьи пиратские вылазки мешали свободному судоходству вдоль берегов Анатолии и причиняли османам большие убытки. Погиб прославленный адмирал, как и положено моряку, на боевом посту, вместе со своим судном. В начале 1511 года возглавляемый им конвой попал в сильнейший шторм. На дно вместе с экипажами пошли 27 кораблей, в том числе и флагман Кемаль-реиса. По всей империи был объявлен траур.
Победы Кемаль-реиса над венецианским флотом придали османам уверенности в своих силах, а бесценный практический опыт они немедля использовали для строительства новых, не уступающих европейским аналогам, кораблей. Капитуляция Светлейшей республики позволила туркам утвердиться в Восточном Средиземноморье, но Порта не спешила праздновать – в водах, которые империя уже считала своими, оставались аванпосты непримиримых врагов османов: на Родосе, твердыне рыцарей-иоаннитов, на Кипре и Крите.
Готовясь к операциям против них, Селим I Свирепый, которому передал власть Баязид II, велел значительно расширить столичные верфи и приступить к строительству большого количества боевых кораблей. Новый флот вскоре ему пригодился – при завоевании Сирии, а особенно во время османо-мамлюкской войны, закончившейся присоединением к империи Египта. При Селиме I военно-морские силы империи окончательно сформировались. Историк Кятиб Челеби [21] так описывает типичный турецкий флот: 46–50 боевых кораблей с суммарным экипажем в 15 тысяч человек, из которых лишь треть составляли вооруженные матросы, а остальные были гребцами. Во времена султана Сулеймана, сына и преемника Селима I, под османским флагом ходили три большие эскадры: алжирская, египетская и эгейская. На вооружении военно-морских сил османов были гребные, парусно-гребные и, в небольшом количестве, парусные суда.
21
Настоящее имя – Мустафа ибн Абдуллах. Османский ученый, один из самых образованных людей своего времени, просветитель, борец с народными суевериями. Автор множества научных трудов в области истории, философии, географии, юриспруденции и др. Помимо этого занимался переводом иностранных научных трактатов на турецкий язык. По мнению академика В. В. Бартольда, Кятиб Челеби сделал первую попытку сопоставить данные европейской географической науки с данными науки мусульманской и, по сути, открыл османам западную научную культуру.
Галеры были самыми многочисленными кораблями османского флота, его основной ударной силой. Турки строили галеры нескольких размеров, с разным числом весел, обычно не превышавшим 50–60 штук. Самыми мелкими из них были шустрые калите – тридцативесельные аналоги европейских галиотов, которые за быстроходность и маневренность очень любили алжирские пираты.
Стандартной, наиболее распространенной галерой было двухмачтовое судно, называемое «кадырга» (по-турецки «kadirga» – созвучие со словом «каторга» не случайно). Строились они с 24 или 25 банками (то есть с 48–50 веслами, на каждом из которых сидели пять или шесть гребцов; в качестве гребцов использовали военнопленных, но чаще осужденных преступников или отрабатывающих воинскую повинность подданных). Кадырги оснащались мощной носовой бомбардой из кованого железа, один удачный выстрел из этого чудовища мог отправить
Гораздо более крупной и мощной версией османской кадырги были трехмачтовые аналоги венецианских галеасов [22] (возможно, название «мавна» относится именно к ним). В экипаже такого гиганта состояло до шестисот человек (вместе с абордажниками это количество нередко увеличивалось до 1200–1300), а на вооружении было до 70 орудий разного калибра. Большое число весельных гребцов позволяло галеасам не уступать обычным галерам в скорости, но из-за большой массы они были инертными и неповоротливыми, что делало их участие в мелких скоротечных стычках попросту бессмысленным. В бою галеасы с высокими бортами и мощной артиллерией обычно использовались как флагманские командные центры или же своего рода плавучие крепости.
22
Большая галера.
К числу крупнотоннажных гребных кораблей османов относятся также галеры-баштарды (способные нести полторы-две сотни солдат) и «плавучие конюшни», ад-каики, предназначенные для транспортировки к театру боевых действий лошадей, войск, боеприпасов и других грузов. После разгрома в 1571 году в битве при Лепато военный флот османов начал постепенно отказываться от галер в пользу более современных кораблей с парусным оснащением. Учитывая, что качественные паруса туркам приходилось закупать в Европе, это, по сути, означало конец их доминированию на Средиземном море.
С переходом османского флота на парусники его состав изменился. Теперь под турецким флагом ходили трехмачтовые двух- или трехпалубные кальоны (галеоны), курветы (корветы), барки и фрегаты. Матросов для службы на них нанимали перед каждым выходом в море. То, что состав команд был временным, а их члены нередко плохо обученными, не могло не сказаться на общей боеспособности флота. Только в XIX веке кальонджу (матросы на галеоне) были заменены на профессиональных моряков.
После завоевания Венгрии отдельной, самостоятельной частью османского флота стал малый речной флот, состоявший из флотилий легких судов наподобие канонерских лодок, способных в случае нужды быстро подняться по течению крупных рек. Небольшие суда (все их типы назывались каиками от турецкого «kayik» – «лодка») использовались османами и для пассажирских перевозок. Французский журналист и путешественник, в XIX веке наблюдавший турецкие каики на водах Босфора, утверждал, что по сравнению с их изящными и стремительными обводами знаменитые венецианские гондолы напоминают перекошенные сундуки, а хваленые гондольеры на фоне османских кормчих похожи на неловких шутов. Увы, в описываемое время восхищение европейцев могли вызвать разве что лакированные прогулочные кораблики, но никак не военные корабли турок. Их слава к тому моменту угасла настолько, что о ней почти забыли даже сами османы…
Зенит же турецкого могущества на море – как, впрочем, и на суше – пришелся на правление Сулеймана I Законодателя, более известного в Европе как Сулейман Великолепный. Короткого – всего восемь лет – царствования его свирепого отца не хватило для осуществления всех грандиозных планов Порты в Средиземном море, но сын и преемник султана Селима сумел наилучшим образом распорядиться доставшимися ему в наследство обширными военными ресурсами. Своим триумфом, однако, турецкие моряки обязаны не ему, а флотоводческому гению великого и ужасного Хайреддина Барбароссы [23] .
23
Прозвище знаменитого пирата происходит от итал. Barbarossa, то есть «Рыжая борода».
Хайреддин – при рождении названный, вероятно, Хызыром – появился на свет в 1475 году на острове Лесбос, в завоевании которого турками участвовал его отец. Семья будущего адмирала была тесно связана и с морским делом, и с имперским флотом. Османам служил еще его брат Арудж, первый султан Алжира, в шестнадцать лет начавший свою пиратскую карьеру на турецком каперском судне. Через несколько лет удача изменила Аруджу – он попал в плен к рыцарям-иоаннитам. Чтобы усыпить бдительность своих тюремщиков, молодой моряк притворялся немым и слегка слабоумным. Хитрость сработала, и Аруджу удалось покинуть остров-крепость. После побега с Родоса молодой моряк не вернулся на службу, он дезертировал и принялся бесчинствовать на водах уже исключительно в собственных интересах. На этом связь старшего Барбароссы с османами обрывается. Да, он нападал на их врагов, но действовал не по наущению Константинополя, а ради своей выгоды. При посредничестве Пири-реиса братья получили прощение Селима I за дезертирство, но на службу не вернулись.