Всемирная история. Том 2. Средние века.

Егер Оскар

Шлем Хайме I Завоевателя (слева), короля Арагонского (1213–1276).

Эфес меча Фердинанда III (справа), короля Леона (1230–1252).

При нем у арабов были отняты вся долина Гвадалквивира, область Андалусия и часть Мурсии, прилегающая к Средиземному морю: мусульмане вынуждены были ограничиваться юго-восточной частью полуострова — Гранадой. Фердинанд положил основание судебному уложению, установил порядок престолонаследия и учредил верховное судилище как высшую апелляционную инстанцию; но третьему сословию трудно было одержать здесь верх над грандами, которые превратили свой обычай противоречить королю в формальное право и, состоя большей частью в союзе с духовенством, держали города и села в полнейшем подчинении. Земли, отвоеванные арагонскими королями у мавров, повысили значение сначала ничтожной области.

Испанский лагерь.

По миниатюре из рукописи конца XIII в. Мадрид, библиотека Эскуриала.

Рыцарь XIII

в. в одежде крестоносца.

По миниатюре из рукописи XIII в. Лондон. Британский музей.

В 1118 г. арагонцами была взята и превращена в столицу Сарагоса на среднем Эбро. Благодаря удачному браку (1137 г.) к Арагонскому королевству было присоединено графство Каталонское, чем было положено основание действительно сильному государству, а король Хайме, или Яков I (1213–1276) упрочил это могущество, отняв у мусульман Майорку, Валенсию и часть Мурсии. Здесь, в приморских местностях, города занимали более независимое положение наряду с дворянством, духовенством и оброчным сельским населением. Уже в XII в. они высылали своих представителей на арагонские сеймы.

Восток. Латинская империя

В то время как на Западе христианство и следовавшие за ним действия по созданию государств начали переходить из обороны в наступление, тесня мусульман, обреченных лишь на затруднительную оборону, на Востоке происходило обратное: наступательные действия, которым дается название крестовых походов, решительно не удавались. Прежде всего оказалась несостоятельной Латинская империя, от которой можно было ожидать поддержки христианским колониям, основанным в Палестине. В то время как упомянутый Феодор Ласкарис был признан императором в Малой Азии и избрал своей резиденцией Никею, почти напротив самого Константинополя, первый из латинских императоров, Балдуин, умер в болгарской темнице в 1206 г. Ему наследовал его брат Генрих, человек очень способный, с которым вступил в союз король Фессалоникийский, маркграф Бонифаций, для совместного действия против болгар и непокорных греческих подданных. Но Бонифаций был убит в сражении против болгар (1207 г.), а его голова как трофей представлена их царю Ивану Калояну. Для упрочения франкского господства на Востоке было необходимо предварительное соединение римской и греческой церкви, но этому упорно противилось местное население, и многоначалие в «Романии» с бесконечными раздорами различных владельцев препятствовало как этому, так и всякому шагу вперед. Вскоре после того, как Фессалоникийское королевство подпало под власть деспота Эпирского, пятый из этих бессильных государей, Балдуин II, вынужден был умолять Запад о помощи, и жалкое его положение достаточно видно по тому, что он должен был заложить драгоценнейшую из реликвий, терновый венец Спасителя. Но помощь с Запада не пришла, и уже в 1261 г. исполнились судьбы Константинополя, не устоявшего перед нападением императора Михаила VIII или одного из его военачальников. Некоторые из государств, основанных на древнегреческой территории, имели свой кратковременный период расцвета: таковы были герцогство Афинское и княжество Ахайя, но только венецианцы извлекли долговременную выгоду из предприятия, задуманного их великим согражданином и проведенного им с практическим применением благочестия и расчетливой сметкой.

Сирия и Египет

Для великой цели собственно крестовых походов Латинская империя была лишь помехой. Срок перемирия, заключенного императором Фридрихом II, истек в 1239 г., и борьба возобновилась. В этом же году король Наваррский Тибо и некоторые другие крупные владетели предприняли крестовый поход; в следующем году английские войска под начальством графа Ричарда Корнуэльского, брата короля Генриха III, высадились в Акре. Первое из этих предприятий не имело успеха, при втором Ричарду удалось заключить мир путем переговоров с Айюбом, сыном ал-Камиля, благодаря чему было освобождено много пленных франков (1241 г.). Но через три года Айюб принял в свои войска тюркских наемников, «хорезмийцев», которые вели войну так жестоко, что при их приближении христиане со своим патриархом во главе бежали из Иерусалима, предоставив его без боя варварской орде, и город навеки был утрачен для христианства. Войска христиан еще раз соединились, но потерпели позорное поражение при Газе в 1244 г. Соединение иерусалимской короны, отнятой у Штауфенов, с кипрской в 1246 г. мало помогло делу; можно было предвидеть полное уничтожение христианского господства в Сирии в весьма близком будущем. Такое положение дел очень заботило Иннокентия IV. Проповеди в пользу крестовых походов возобновились, все христианское духовенство было обложено сбором, сам папа и кардиналы жертвовали десятую часть своих доходов, но Иннокентий подорвал успех предприятия борьбой с императором и постыдным злоупотреблением крестовым знаменем и крестоносческими обетами. Настроение правящих классов в Европе было охлаждено неудачами; началось критическое отношение к делу, и новый поход подготовлялся без воодушевления, можно сказать, даже с явным несочувствием. Чтобы побороть затруднения, требовался авторитет личности, подобной Людовику IX, и проникнутой его глубокой религиозностью. Он возобновил теперь обет, данный им во время тяжкой болезни, и в 1248 г. поход состоялся.

Шестой крестовый поход. 1248 г.

В сентябре Людовик со своим рыцарством на генуэзских судах прибыл к острову Кипру. После долгого обсуждения было решено напасть на Египет. Войско село на суда в феврале 1249 г. Высадка у Дамиетты совершилась благополучно: мусульманская армия очистила поле без большого сопротивления, оставляя французам столь важный пункт, как Дамиетта. Усилясь еще прибывшими отрядами паломников, Людовик двинулся в поход вверх по течению Нила, к Каиру, но войско, передвижение которого, весьма трудное, велось до крайности неумело, попало в Нижнем Египте, пересеченном каналами, в крайне тяжелое, отчаянное, безвыходное положение. Сам король, его брат и многие рыцари должны были сдаться в плен после того, как неприятельские войска, с новым страшным отрядом их, мамелюками, беспощадно расправились с нижними чинами армии. Многих из взятых в плен и не дававших надежды на выкуп или отказывавшихся принять мусульманство обезглавливали на месте. Королю удалось заключить перемирие, но ценой громадного выкупа. Дамиетта была сдана вновь, и многие из уцелевших крестоносцев вернулись на родину. Людовик с небольшим числом преданных лиц морем отправился в Акру. Раздоры и смуты, господствовавшие в мусульманском лагере не менее, нежели в христианском, помешали победителям воспользоваться поражением крестоносцев, и Людовик, которого его мать Бланка тщетно убеждала возвратиться, пробыл в Сирии до 1254 г. В трогательном послании к подданным он просит их не оставлять неоконченным богоугодное дело. Это воззвание послужило лишь источником новых бедствий. Высшие классы остались равнодушны, но низшие воспламенились фанатизмом. В диком опьянении несбыточными мечтами тысячи людей собрались в громадные полчища, мнившие себя призванными к освобождению Святой земли. К ним примкнул всякий сброд, и скоро эти толпы, презиравшие всякую подчиненность,

даже в отношении духовенства, потянулись из места в место, всюду внося опустошение и разбой. Даже после того, как они рассеялись, потеряв своего вожака, воспоминание об ужасах, совершенных этими «пастушками» (pastorelle), только усилило общее нерасположение к крестовым походам. После возвращения Людовика во Францию положение дел в Палестине стало еще безнадежнее, тем более что большие итальянские города — Венеция, Генуя и Пиза — перенесли свои торговые распри в Сирию, где и так не было недостатка в раздорах. Христианские колонии временно держались благодаря опасности, которая угрожала магометанским государствам со стороны монголов, с которыми христиане вступили теперь в дружественные отношения. Но с 1260 г. им стал угрожать новый опасный враг в лице мамелюкского султана Бейбарса, который, умертвив айюбидского султана, присоединил Сирию к Египту и утвердился в обеих странах. Он завладел в 1265 г. Цезареей, в 1268 г. — Яффой, в том же году — Антиохией, захватывая так один за другим все местные города.

Седьмой крестовый поход. 1270 г.

Такие бедствия заставили французского короля прибегнуть к последним средствам. Снова были пущены в ход пружины, которыми оживлялись умы в течение двух последних столетий. Собралось войско. Другие государи: король Наваррский Тибо, король Арагонский, брат Людовика, Карл, — новый властитель Сицилии, руки которого еще не были омыты от крови последнего Штауфена — возложили на себя крест. Последнее обстоятельство, т. е. участие сицилийского короля в этом походе, имело, по-видимому, решающее значение в плане военных действий: было решено идти сначала на Тунис, одолеть тамошнего эмира или обратить его в христианство и тогда уже двинуться на Египет. Но предприятие не удалось после нескольких незначительных успехов. Климат оказался губительным для войска: 3 августа 1270 г. умер сын короля Людовика, а через несколько недель и сам Людовик, слабое здоровье которого было совершенно неспособно противостоять трудностям похода с самого начала этого предприятия. С кончиной короля померк священный характер похода, который завершился договором, даровавшим христианскому духовенству право свободного отправления обрядов своей религии в тунисских владениях; сверх того, эмир принял на себя обязательство выплачивать известную дань новому королю Сицилии, подобно тому, как он прежде платил ее Штауфену.

Падение Акры. 1291 г.

Так закончилась эта экспедиция, которую слишком громко называют «седьмым крестовым походом» (1270 г.). Прежде, нежели успело завершиться столетие, пал, после отчаянного сопротивления, и последний оплот христиан в Палестине — хорошо укрепленная, многолюдная и богатая Акра (1291 г.).

Печать регентства во Франции во время седьмого крестового похода.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Последствия крестовых походов и времена междуцарствия. — Смерть Конрадина

Крестовые походы. Общий взгляд

Обеты освобождения святых мест держались еще некоторое время как идея, а вскоре превратились в фразу, которую никто уже не думал осуществить на деле. Эта фраза осталась употребительным орудием в арсенале западной церкви, — орудием, которое снова пускалось в дело, когда в великой исторической борьбе Запада с Востоком нападение шло с Востока. Употреблялось орудие и в других случаях. Остроумно и глубоко выразился философ-исследователь истории человечества, Гегель, говоря, что европейское человечество в своих воинственных паломничествах к гробу Спасителя обрело там ответ, который некогда был дан ученикам: «Что ищете Живого среди мертвых? Его здесь нет, Он восстал». Великие основы христианства и их сила, увлекающая и освобождающая народы, не связаны с обладанием определенными местностями, бывшими земным поприщем деятельности Спасителя, завещавшего своим ученикам, что он пребудет с ними до конца веков, всегда и везде. Грезе, которая из поколения в поколение все более и более утрачивала свой набожный характер, приносились в жертву почти ежегодно в течение многих лет громадные массы народа, — а между тем обладание Гробом Господним скоро было утрачено, и притом навсегда. Тем не менее, эти походы представляют в высшей степени знаменательную и полную глубокого значения эпоху в истории человечества. Во многих отношениях их влияние можно сравнить с совершением большого путешествия. Следует остерегаться признавать исключительным последствием крестовых походов то, что было результатом действия разнообразных сил того времени.

Усиление веры.

Движение зародилось из переполнявшего души чувства, которому религия указала определенную цель. Можно сказать, что эту своего рода эмиграцию вызвал избыток населения в некоторых местах. Эти походы нельзя назвать чем-то совершенно новым ни с материальной, ни с духовной стороны: во-первых, передвижения, скитания людей в поисках земель не прекращались со времен великой колонизации, которую принято называть эпохой переселения народов. Что касается духовной стороны, то известно, что с давних времен, задолго до 1096 г., ежегодно весной из итальянских портов отправлялись целые толпы в Иерусалим.

Пилигрим. Конец XIII в.

По рукописи из Национальной библиотеки в Париже.

В указанное время такое движение приобрело новое значение, потому что мысль об освобождении Святой земли стала на долгое время модной, все страсти и душевные побуждения, как хорошие, так и дурные, как высокие, так и низменные, смешались с этой мыслью, служили ей, приняли от нее свою окраску, вследствие чего сообщили благочестивому движению мирской характер. Грубая физическая сила и материальное представление о священных предметах, тупое невежество и недостаток развития, предававшее лиц высших и низших сословий, духовенство и мирян в жертву необузданной фантазии, простодушная, детская вера, как столь же простодушная и детская погоня за новизной и забавой, — все это одинаково содействовало движению, в основе которого лежала вера в сверхъестественное, в чудеса. Возможность осуществления великой теократической идеи, — ее внедрения в общественный строй, — поощряла духовенство к сильнейшему возбуждению умов в указанном фантастически набожном направлении; потому этот период ознаменован наивысшим господством церкви и ее служителей. С той же наивной смелостью, с которой папы того времени заявляли свои притязания на всемирное главенство и в словах Спасителя Петру: «Я дам тебе ключи царствия небесного» усматривали тот смысл, что святому Петру и его преемникам даны бразды правления над миром небесным и земным, — с такой же наивностью папские легаты и патриархи, а в низших сферах — отшельники и монахи вели большие армии и принимали на себя руководство военными действиями, о которых не имели понятия. Соответственно, бесчисленными были и жертвы. Трудно найти в истории другие боевые предприятия, которые сопровождались подобными потерями и таким количеством бедствий при таком жалком несоответствии между достигнутым и силами, которые были приведены в действие для достижения этой цели.