Всемирная военная история в поучительных и занимательных примерах
Шрифт:
В очередной междоусобной войне — Беотийской — главным военным соперником Спарты стали Фивы. При Левктрах спартанская армия Клеомброта потерпела сокрушительное поражение от войск фиванского полководца Эпаминонда. Лакедемоняне, дрогнувшие при Левктрах и бежавшие с поля боя, по законам Спарты должны были подвергнуться лишению всех прав. Понимая, что тогда город останется без защиты, спартанский царь Агесилай принял такое решение: «Блюсти закон, начиная с завтрашнего дня». Позорный день был забыт.
Престарелого Агесилая спартанцы
Спарта гордилась тем, что ее жители никогда не видели вблизи города дыма вражеского огня. И вот фиванское войско Эпаминонда вплотную приблизилось к городу. Царь Агесилай с городской стены долго смотрел на грозного фиванского полководца, провожая его взглядом, а потом произнес: «Какой беспокойный человек!»
Агесилаю удалось отстоять город, а затем с помощью Афин благополучно завершить войну.
Выдающийся древнегреческий полководец Эпаминонд происходил из фамилии фиванских царей и благодаря образованию, учебе у философов школы Платона быстро выдвинулся среди сограждан. Некий Спинтор из Тарента говорил: «Я никогда не видел человека, который бы знал столь много, но говорил так мало».
Эпаминонд жил скромно, почти бедно, имея только одну пару платья. Персидский царь Артаксеркс, сеявший денежными подкупами раздоры в Греции, пытался подкупить и его. Фиванец отверг деньги и подарки, сказав: «Все богатства мира не могут меня склонить к измене своему отечеству».
Древнегреческий полководец Эпаминонд
Предвидя, что междоусобная борьба в Греции захватит и Фивы, Эпаминонд все силы употребил для обучения фиванцев военному делу. Древнегреческие историки свидетельствовали, что фиванцы жили «в безделии и веселиях, и из этих-то людей произвел он воинов и офицеров».
Однажды, когда в Фивах кипела подготовка к войне со Спартой, смертельно уставший за день Эпаминонд вернулся домой, чтоб отдохнуть, и тут ему доложили, что один гражданин неожиданно умер. «О, боги, — воскликнул полководец, — как он умудрился умереть посреди таких больших дел!»
В праздничный день, когда все веселились, Эпаминонд прогуливался по Фивам хмурый и задумчивый. «Почему ты не веселишься?» — спросил его один из друзей. — «Думаю, чтобы вы могли пить и ни о чем не думать», — ответил он.
Однажды во время обучения войск Эпаминонд поймал большую змею и, отрубив ей голову, сказал своим подчиненным: «Вы видите, что по отделении головы оставшаяся часть тела безопасна. Точно так же, если мы сокрушим главу неприятелей, то есть лакедемонян, их союзники будут беспомощны».
Во главе хорошо обученного
Фиванское войско и сам Эпаминонд бурно радовались победе при Левктрах. На следующий день празднество продолжалось, но Эпаминонд стал пасмурным и молчаливым. Он объяснил это так: «Я наказываю теперь себя для того, чтобы быть самим собой».
В Фивах граждане тоже радовались победе Эпаминонда над спартанцами при Левктрах. Но фиванцы не были бы греками и демократическим городом-государством, если бы вскоре не сменили радость на гнев. Эпаминонд был обвинен в чрезмерной осторожности действий после Левктр и самовольном продлении своих полномочий полководца на четыре месяца. Ему грозила смерть.
Речь полководца на суде была твердой: «Что ж, я умираю за то, что благополучно предводительствовал вами в Лаконии! Я умираю за ваши победы и за возвышение вашего могущества! Сии-то преступления осуждают меня на смерть. Прошу сообщить о них потомству: напишите их на моем гробу. Я умру без сожаления, если вы пообещаете это сделать».
Эти слова заставили фиванцев одуматься, и Эпаминонд был прощен.
Во время нового похода фиванского войска против Спарты в сражении при Мантинее (362 г. до н. э.) жизнь Эпаминонда оборвалась. Он проявил неосторожность, сам вступив в бой, и один лакедемонянин нанес ему удар копьем. От сильного удара оно сломалось, и железный наконечник остался в груди полководца, извлечь его означало бы мгновенную смерть. Эпаминонд спросил у соратников, окруживших его, кто побеждает в сражении? Ему сообщили, что противник оставил поле боя. «Что ж, я умираю с той честью, что никогда не был побежден», — сказал Эпаминонд и велел выдернуть остаток копья из его тела.
С его смертью Фивы поспешили завершить войну подписанием мира. Сразивший Эпаминонда спартанский воин Антикрат был удостоен на родине особых почестей: он и его потомки были навсегда освобождены от уплаты налогов.
Длительные междоусобные войны ослабили Грецию, одновременно шел процесс разложения греческой рабовладельческой демократии. «Афинская республика, — писал историк, — упражнялась тогда в одних театральных представлениях… Место великих полководцев заняли великие стихотворцы, распевавшие приятности».
Известный оратор Демосфен говорил: «Слабость нашего правительства состоит во всенародности… В Афинах нет государственной тайны, но есть две кассы. Одна — театральная, которая очень обильно снабжена, другая — военная, которая наполняется с огромным трудом».
Демосфен особенно предостерегал афинян от опасности со стороны грозного соседнего царя Филиппа II Македонского. «Я боюсь не только Филиппа, — говорил он, — но и тех, кто его не боится». Обличительные речи Демосфена в адрес Филиппа получили нарицательное наименование «филиппик».