Всемирный следопыт 1926 № 10
Шрифт:
Однажды, в период самой горячей работы, зять Абдула, Магомет Тайе, молодой человек лет двадцати пяти, честный, смелый и один из лучших метателей копий, решил показать мне свое умение убить тигра в одиночку. Подстрекнуло его к этому выраженное мною любопытство по поводу какого-то непонятного сооружения, пришедшего уже в довольно печальный вид, на которое я наткнулся в джунглях.
Это было двойная клетка, сделанная из бамбуковых шестов, вбитых в землю почти на метр. Никогда еще не приходилось мне видеть клетки в клетке. Между внутренним и наружным рядом кольев было расстояние приблизительно в пятнадцать сантиметров.
— Что сидело внутри этой двойной тюрьмы? — спросил я у Абдула Рахмана.
— Человек и собака, туан, — ответил он, — или же, в другие ночи, человек и козел; запах козла и его блеяние очень действительны.
Я начал понимать, в чем дело.
— Человек этот приходил сюда поохотиться? — спросил я.
— Да, туан, он приходил убивать.
Перед моими глазами мелькнула жуткая картина, вызванная этими словами Абдула Рахмана.
Человек приходит в эти джунгли перед самым закатом солнца. Он приводит с собою собаку или козла и приносит «кайянг» (матрац из сотканных пальмовых листьев) для спанья. Выдвинув кверху несколько кольев, свободно вбитых в землю, он входит в клетку и устраивается в ней вместе с приведенным животным на всю ночь, или пока их не потревожат.
Когда какой-нибудь голодный тигр почует их и подойдет ближе, собака залает или козел заблеет и разбудит человека, если он уснул. Человек станет наготове, держа в руке паранг — длинный, прямой, похожий на шашку нож, наточенный, как бритва, с деревянной рукояткой. Колья забиты друг против друга не случайно, а для того, чтобы можно было свободно действовать этим ножом.
Когда тигр, побуждаемый голодом, поднимется на задние лапы (что он непременно сделает) и упрется передними в шесты клетки, нож просунется в промежутках между кольями, проколет мягкий живот и одним взмахом вверх распорет его, — все внутренности вывалятся.
— Такая охота безопасна для охотника, — заметил Абдул, — собака его или козел тоже остаются невредимыми. — Через минуту он добавил: — Если, конечно, ни один дух или дьявол не повредит охотнику.
При помощи этой именно засады Тайе надеялся убить тигра. С несколькими из своих друзей, которые помогали ему нести бамбук и пеньку для обмотки свободных (на месте входа в клетку) шестов, он пустился в путь вскоре после полудня, когда впереди еще было несколько часов дневного света.
Когда все было приведено в порядок, Тайе вошел в клетку вместе с собакой, так как под рукой не оказалось козла. Молодой малаец разостлал в клетке свой мат из пальмовых листьев и обернул голову саронгом в защиту от москитов.
Утром приятели Тайе отправились за ним, помочь ему принести тигра.
Тайе и его приятели вернулись с пустыми руками и в очень унылом настроении духа. Собака тянула за веревку. Мой охотничий отряд встретил их, когда мы шли осматривать ямы и сети. На следующее утро мы также наткнулись на них, почти в том же месте и почти в то же время; они снова возвращались без добычи и были еще печальнее.
Пять ночей подряд ходил Тайе в свою клетку без всяких результатов. Наконец, Абдул Рахман пришел ко мне и попросил:
— Не приготовит ли туан хороших чар для Магомета Тайе, чтобы он мог положить их в клетку и привлечь тигра?
Это мне не особенно понравилось. У меня мелькнуло подозрение, что малайцы забрали в свои набитые всякими суевериями головы, что я наложил проклятье на клетку, не желая, чтобы помимо меня кто-нибудь мог
Когда настала назначенная ночь, я одолжил Тайе свою серебряную цепочку от часов, которую начистил до яркого блеска. Я пояснил, что она принесет ему счастье и вселит в сердце мужество. После этого я стал с тревогой ожидать результатов его охоты.
Счастье, следовавшее за мной по всей Суматре, и на этот раз не покинуло меня. В первую же ночь моего «колдовства» Тайе убил тигра, хотя и не так блестяще, как он жаждал.
Тигр пришел поздно ночью, и коза заблеяла. Тайе приготовил свой паранг. Тигр обошел вокруг клетки, обнюхивая землю, затем поднялся на задние лапы, и Тайе нанес ему удар ножом. Тайе настаивал на том, что это был прекрасный удар, достаточно сильный, чтобы убить трех тигров, но животное «направило оба глаза на блестящий талисман, и талисман этот не дал ему умереть». Тайе сетовал, что «туан забыл сказать волшебному металлу, чтобы он не действовал в пользу тигра».
После этого последовали тяжелые часы для человека и для зверя. По крайней мере для белого человека эти часы были бы очень тяжелыми. Тигр с ревом упал на таком расстоянии от клетки, что Тайе не мог достать до него, чтобы прикончить, но не смел и выйти из клетки, так как думал, что тигр находится под охраной моего колдовства. Когда приятели Тайе пришли к нему утром, он все еще сидел в клетке, натянув саронг на уши, а тигр лежал вблизи клетки и страшно выл. Пришедшие сразу же убили его. Втроем они содрали со зверя шкуру и взяли драгоценные [13] внутренности. Я встретил их в ту самую минуту, как они пустились в обратный путь со своей добычей. До моей серебряной цепочки никто не осмелился дотронуться; мне пришлось пойти за ней самому.
13
См. № 9 «Следопыта» — «Волшебная сеть».
Самым моим серьезным предприятием во время этой экспедиции было приготовление клинообразных ям для ловли носорогов и тапиров. Покатые бока в ямах устраиваются для предохранения ног животных, которые могли бы переломаться в прямоугольных ямах. Чтобы замаскировать эти большие ямы, требовалась ловкость, доходящая почти до настоящего искусства. Рядом с ямой изготовлялась решетка, сделанная из положенных крест-на-крест веток; эта решетка покрывалась влажной землей. Малайцы вырывали траву с корнем, сажали ее в эту землю и затем разбрасывали по ней листья. Когда все это сооружение становилось совершенно похожим на почву джунглей, на которой оно лежало, его поднимали и прикрывали им яму.
Идя на работу, мы всегда брали с собой козла и привязывали его с подветренной стороны, чтобы запах его заглушал страшный для зверя запах человека.
Целую неделю проработали мы над этими ямами, всегда выходя из компонга в восемь часов утра, когда роса уже совершенно просыхала… К одиннадцати часам мы уже усердно работали. Приблизительно в три часа мы пускались в обратный путь. Как только солнце заходило, наступал такой густой мрак, будто кто-нибудь внезапно опустил черный занавес, и джунгли становились местом, опасным для человека.