Всемирный следопыт, 1927 № 01
Шрифт:
ЖУРНАЛ ПЕЧАТАЕТСЯ В ТИП. «ГУДОК»
УД. СТАНКЕВИЧА, Д. 7.
В КОЛИЧ. 40.000 экз. ГЛАВЛИТ № 76860.
СОДЕРЖАНИЕ:
Вокруг света в 24 часа. Научно-фантастический рассказ Мориса Ренар. — Живые инкубаторы. Заметка. — Уссурийский зверобой. Краеведческо-охотничий рассказ В. К. Арсеньева. — Трагические рассказы: Струна от разбитой гитары. Рассказ Рейнгардта
ВНИМАНИЮ ЧИТАТЕЛЕЙ
В увеличении тиража (количества подписчиков) нашего журнала заинтересованы сами читатели. Увеличение тиража даст возможность Издательству еще улучшить внешний вид и содержание «Следопыта», а также, быть может, и увеличить об’ем журнала и приложений к нему.
Изо дня в день поступающие в К-ру журнала многочисленные письма-отклики на об’явления доказывают, что «Всем. Следопыт» вполне отвечает интересам самых широких и разнообразных кругов читателей, но при этом письма читателей говорят, что, к сожалению, во многих местностях нашего Союза наш журнал еще мало известен.
Желая приблизить журнал к массе читателей, Издательство просит всех работников месткомов, фабзавкомов, культкомиссий их, школьных работников, заведующих библиотеками, клубами, избами-читальнями и других культпросветительных работников, а также частных лиц — взять на себя распространение журнала «Всемирный Следопыт».
Работа по распространению нашего журнала будет премироваться книгами и журналами издания «ЗИФ» по выбору сборщика подписки.
Морис Ренар
ВОКРУГ СВЕТА В 24 ЧАСА
Научно-фантастический рассказ
Рисунки худ. С. Лодыгива
Около 10 часов утра человек, которого мы спасли, открыл, наконец, глаза.
Я ожидал, что несчастный проведет дрожащей рукой по лбу и слабым: голосом произнесет: «Где я?». Но ничего подобного не произошло. Спасенный пролежал несколько времени спокойно, тупо смотря перед собой. Потом взгляд его засветился умом; и энергией, и он стал прислушиваться к шуму винта и плеску волн о корпус судна. Затем он
После этого он сложил руки и погрузился в глубокую задумчивость. Судя по его красивому и умному лицу и одежде, с которой все еще стекала вода, мы приняли его за человека интеллигентного. Поэтому его поведение нас очень удивило.
«Не будем делать поспешных заключений, — подумал я. — Странное поведение незнакомца можно приписать душевному потрясению, которое он пережил, очутившись в волнах. Не надо беспокоить его. Его задумчивость вполне оправдывается его необ’яснимым появлением на нашем судне».
Но Гаэтан, видя его совершенно здоровым и негодуя на его поведение, не мог молчать.
— Ну-с. — сказал он со свойственной ему бесцеремонностью, — как делишки? Лучше, а? — И он несколько раз повторил свой дурацкий вопрос, не получая на него ответа.
Незнакомец был, повидимому, удивлен этим странным тоном. Он сравнивал изящную одежду Гаэтана с его грубым обращением и, наконец, соблаговолил знаками ответить, что ему лучше.
«Отлично, — подумал я, — он понимает французский язык; наверное, земляк».
— Вам, однако, повезло, дружище, — продолжал Гаэтан. — А без нас, знаете, вам пришлось бы плохо. Да что вы, спите, что ли? Или рот у вас склеен? Отчего вы ничего не отвечаете?
— Вам где-нибудь больно? — спросил я, оттесняя своего друга от незнакомца, скорее, для того, чтобы избавить его от докучливых приставаний, чем для того, чтобы осведомиться о его здоровьи.
Но спасенный отрицательно покачал головой и продолжал думать. Мои опасения увеличились, и я обменялся с Гаэтаном тревожным взглядом.
— Не хотите ли пить? — спросил я.
Тогда, указывая на меня пальцем, спасенный спросил с каким-то неопределенным акцентом:
— Врач?
— Нет, — весело ответил я, — о, нет.
А так как взгляд его оставался вопросительным, я добавил:
— Романист. Писатель… вы понимаете? — И я следил за выражением лица нашего гостя.
Он довольно приветливо кивнул мне, и потом, мотнув головой, бесцеремонно указал на Гаэтана.
— Я? Я ничего не делаю, — ответил тот со своим дурацким смешком и прибавил, употребляя прозвища, которые я давал ему:
— Бездельник, лентяй, бродяга — вы понимаете?
Я следил за выражением лица нашего гостя и поспешил вмешаться:
— Это — хозяин судна, — сказал я. — Вы у барона Гаэтана Парадоль, который заметил вас в воде. А я — Жеральд Синклер, спутник его в этом плавании.
Но вместо того, чтобы представиться в свою очередь, как я этого ожидал, наш гость проговорил, с трудом подбирая слова:
— Не будете ли добры рассказать мне, что произошло. Я совершенно потерял память в какой-то момент моего несчастья.
На этот раз я прекрасно понял его акцент: это был английский.
— Очень просто, — вмешался опять Гаэтан. — Спустили шлюпку на воду, и матросы вас вытащили.
— А до этого? Что было до этого?
— До чего? До взрыва, может быть? — усмехнулся мой приятель.
Незнакомец выразил на своем лице удивление.
— Какого взрыва?
Я предчувствовал, что Гаэтан сейчас опять рассердится, и решил ответить сам.
— Дорогой мой, — сказал я ему тихо, — разрешите мне переговорить с этим человеком. Он, очевидно, находится в состоянии потери памяти, часто происходящем вследствие сильных потрясений. Он, вероятно, ничего не помнит. Отойдите и ведите себя спокойно.