Всемирный следопыт, 1929 № 03
Шрифт:
Любопытно, как встретили тунгусы «Великого Немого». Увидев на экране двигающихся людей, они так испугались, что бросились бежать из сарая, в котором был организован сеанс. Ведь это появились «духи»!.. Большого труда стоило уговорить наивных людей вернуться смотреть картину, но они до конца продолжали жаться к двери, готовые каждую минуту снова пуститься наутек.
По окончании сеанса со обыкновению качали головой и говорили:
— Люче большой шаман!.. Самый первый гапка!..
Фактория для обитателей сибирской тайги — то же, что оазис для кочевника африканской пустыни. Здесь тунгус получает в обмен на пушнину все, что необходимо для его несложной кочевой жизни. Многие
Честность лесных людей прекрасно иллюстрируется их отношением к дани, которую собирало с них царское правительство. В поисках за зверем целые роды тунгусов предпринимают иногда продолжительные путешествия. Уходя от пунктов, в которых они должны были сдавать ясак, на несколько сот километров, многие из аваньков могли бы вовсе не платить, но таких случаев никогда не было. Как бы далеко ни уходили в тайгу тунгусы, причитающийся с них ясак аккуратно в назначенный срок вносился русским властям через особых посланных.
На факторию тунгусы приходят обычно в определенные периоды — перед началом охоты, чтобы запастись огнеприпасами, и по окончании промысла, чтобы реализовать добычу. Эта добыча главным образом белка — ее здесь очень много; затем идет горностай, колонок, лисица, выдра, росомаха. Соболь попадается редко, а медведя большинство тунгусов боятся.
— Иди, иди, хозяин, а то убьем тебя… Нас одиннадцать, и все мы братовья, — говорит тунгус, напав на след медведя, и спешит уйти подальше.
Тунгусы выходят из своих лесов по нескольку семей вместе, устанавливая чумы вокруг фактории. Тогда тут царит большое оживление. Скачут олени, горят костры, визжат черномазые ребятишки, иногда слышится песня. Одни чумы свертываются, на их месте разбиваются новые. И так продолжается недели две. Но бот товары фактории поменялись местами с тунгусской пушниной; разбирается последний чум, и фактория замирает до следующего выхода аваньков из тайги.
Жизнь на фактории тогда скучна и монотонна, как стук дятла. Вокруг нет ничего, кроме великого белого безмолвия. Безмолвна обступившая со всех сторон тайга, безмолвна в крутых берегах ленивая река, безмолвны люди в тесных избушках. Им не о чем говорить друг с другом — все давно уже переговорено.
Свежему человеку жизнь на фактории, может быть, показалась бы невыносимой, но кто долго слушал безмолвие этих лесов, тому никогда не стряхнуть с себя власти великой северной пустыни. Человек с цыганской бородой — заведующий факторией М. И. Цветков — говорит:
— Семь лет живу я тут… Два раза пытался уйти к людям, но из этого ничего не Вышло: тянут к себе они, эти леса…
X. Загадочный костер.
— Трах, трах, трах!.. — сухо рвут тишину осеннего утра ружейные выстрелы. Это, стоя на крутом обрыве реки, палит в воздух Цветков. Такой в тайге обычай: провожать гостей стрельбой из ружья.
В последний раз мелькает лекоптын[24]) над чумом Лючеткана, и фактория скрывается за косогором. Треск выстрелов сменяется треском ломающегося на Катанге льда. Ночью был порядочный мороз, но река пытается сбросить с себя ледяные оковы. Лошади, отдохнувшие за два дня, ступают бодро, хотя вьюки на них
Мы идем по тому пути, которым Кулик пытался проникнуть к метеориту в первый раз: берегом Подкаменной Тунгуски до устья Чамбе, затем тайгой прямо на север. По этому пути ученый не мог тогда добраться до метеорита, потому что его проводник-тунгус, взявший с собой в поход семью из пяти человек, вел так медленно, что у экспедиции на полдороге кончились продукты. Кулику пришлось вернуться, и к метеориту он попал другой дорогой — с востока. Хотя второй путь более надежен, так как там все время надо итти речками, и нет риска заблудиться, но он в три раза длиннее. У нас же имеются большие основания как можно скорей добраться до избушки Кулика.
Наши опасения усиливаются, когда вечером, достигнув зимовья у устья Чамбе, мы знакомимся с его обитателями. Постоянно тут живут две семьи. По образу жизни — это типичные пионеры тайги, проникающие иногда в самые глухие ее уголки. Охота, рыболовство, клочок отвоеванной у леса земли, на котором растет тощая рожь, — вот источники жизни таких пионеров. Однако обитателей этого зимовья это, повидимому, не удовлетворяет. Один из них пытался снабжать тунгусов самогонкой, другой не скрывает, что цель его пребывания здесь — найти золото.
— Мой отец нашел где-то тут богатейшую россыпь, да не успел использовать — медведь на охоте его порешил, рассказывает он, блестя глазами. — Я тогда мольчонкой был, а место отец держал в секрете. Вот теперь и ищу…
Я слушаю золотоискателя и думаю: «Можно ли с ним вдвоем остаться на ночь у костра? Пожалуй, это было бы неосторожно. Люди этого типа с одинаковой легкостью спускают курок и в рябчика и в человека. Особенно если чувствуют свою безнаказанность…»
Бандиты? Ну, конечно, они до сих пор шатаются где-то поблизости. Правда, из мужчин их никто не видел, но их видела_ одна женщина, которой сейчас нет в зимовье. У ней бандиты и спрашивали, как пробраться к избушке Кулика. Золотоискатель не далее как несколько дней назад нашел на берегах Катанги несколько шалашей со следами недавних ночовок. Потом, две недели назад у них угнали лодку. Кому ночевать в шалашах и кто возьмет тут лодку? — Только они, бандиты…
— А как ты думаешь, — задаю я ему вопрос, — не могут ли этими бандитами быть кое-кто из местных жителей?
— Из местных жителей? — прячет он вдруг куда-то беспокойные глаза. — Да их всего-то тут раз, два и обчелся…
Золотоискатель круто меняет разговор и вскоре выходит из избы. Немного погодя Сытин делает мне знак, чтобы я вышел на улицу.
— Этот тип оседлал лошадь и куда-то исчез, — говорит он, отведя меня подальше от зимовья. — А что вы скажете на это? — показывает он рукой в сторону тайги.
Я смотрю в указанном направлении и сначала ничего не вижу, кроме бездонной тьмы. Но вот далеко-далеко, там, где днем я видел лесистую сопку, блеснул глазок огонька.
— Костер?
— Повидимому, да.
— Но кто тут может жечь костры?
— Я тоже об этом думаю. Охотников как будто тут не должно быть..
По-одному, чтобы не возбуждать подозрений, вызываем из избы остальных товарищей и в кустах устраиваем маленькое совещание. Костер может принадлежать охотникам, но что значит внезапное исчезновение таежного золотоискателя? Время для охоты, а тем более для поисков отцовской россыпи, самое неподходящее, — десять часов вечера. Что можно делать в лесу в такой поздний час?..