Всемирный следопыт, 1930 № 04

Коллектив авторов

Дело было несложное. Два десятка тонких жердей, поставленных конусом, на них пласты древесной коры с отверстием наверху для выхода дыма — и лесной дом был готов. Чтобы ветер не срывал кору, Тумоуль положил сверху несколько толстых бревен. Кору следовало бы заварить в горячей воде, тогда она лежала бы ровней, но для этого у Тумоуля не было времени. Не было у него также оленьих шкур и цветной материи, чтобы украсить свое жилище, как это делают в в богатых стойбищах. Об этом Тумоуль впрочем и не думал, как не подумал и о том, чтобы водрузить около чума лекоптын — необходимую принадлежность

каждого становища. Он никогда особенно не верил в лоскутки белой материи, которые его сородичи развешивали на шестах в жертву добрым духам, а после того, как в его руках очутилась книжка, прямо смеялся над лекоптыном.

Покончив с чумом, Тумоуль разложил в нем костер и вынул из мешка его содержимое; котел для варки пищи, деревянную миску, две ложки, большой нож, кусок цветной материи на рубахи себе и будущей жене, потом для нее же моток разноцветных лент и наконец книжку, обернутую в бересту. Пересмотрев вещи, он занялся гусями, а пока они варились, взялся за книжку. За последние дни у него было много тревог, и ему не удалось вырезать на дереве ни одной новой буквы. Теперь он спешил наверстать упущенное время.

Перед сном Тумоуль вышел из чума, чтобы принести для костра дров. Вверху, как рой бесчисленных светящихся мотыльков, искрились звезды, а над темным хребтом, серебря верхушки деревьев, поднималась полная луна. Тумоуль долго стоял, прислушиваясь к лесным звукам и угадывая по ним таинственную ночную жизнь, потом вернулся в чум, постелил старенький сокуй и лег у огня, положив под голову мешок. Сон пришел скоро, глубокий и без сновидений. Однако Тумоуль привык просыпаться тогда, когда это было нужно. Первый солнечный луч застал его уже далеко от чума.

Тумоуль шел в становище Мукдыкана. Прежде всего необходимо было договориться с Гольдырек. Ему посчастливилось встретиться с девушкой у реки, и она без лишних слов подтвердила то, о чем говорили ее покрасневшие глаза: согласилась в ту же ночь покинуть отцовский чум.

Затем Тумоуль пошел за своим мешком в чум старика. Чтобы не осложнять положения, он решил не поднимать пока разговора о плате за работу, но Мукдыкан, как видно, не хотел оставаться в долгу у своего работника.

— Почему же ты не говоришь об оленях? — спросил Мукдыкан, когда Тумоуль, взвалив на плечи свой мешок, собирался покинуть становище.

— Я думаю, что об этом прежде всего должен сказать ты, — пожал плечами молодой охотник.

Старик отвел в сторону глаза и медленно процедил:

— Ты говоришь так, как будто бы стал богачом… Я могу дать тебе двадцать оленей.

— Может быть, ты хотел сказать — десять или пятнадцать? — переспроси? Тумоуль.

— Если они тебе не нужны, можешь совсем не брать, но я сказал правильно… — Старик закашлялся. — Бери их сейчас, и мы будем в расчете.

Такая щедрость не удивила Тумоуля. Ну что ж, старик понял, что поступил несправедливо по отношению к нему, и теперь хочет это загладить. Захватив мешок, Тумоуль направился в сторону хребтов, где паслись олени.

IX. Шкурка католи^[14])

Безлесные склоны

хребта были покрыты движущимися коричневыми телами, над которыми, словно ветви деревьев в ветер, колыхались сотни рогов. Разбившись на кучки, олени держались открытых мест, где их меньше жалили мошкара и комары. Одни пощипывали ягель, другие лежали у дымокуров, третьи толпились у ручья, утоляя жажду. Стадо паслось под наблюдением двух пастухов, чум которых стоял на берегу ручья в центре кочевья.

Тумоуль ловил оленей арканом. Привязывая к дереву очередного оленя, он увидел около чума пастухов своего бывшего хозяина и его друга Хатрапчо.

Мукдыкан вероятно пришел к стаду узнать, нет ли больных оленей, а может быть хотел посмотреть, каких возьмет себе Тумоуль. «Пусть смотрит», — подумал охотник и решил назло ему поймать рослого красивого самца, который до этого упорно не хотел даваться ему в руки. Два раза закидывал Тумоуль аркан, но олень срывался с места раньше, чем кольцо долетало до него.

Чтобы поймать его, Тумоуль решил прибегнуть к маленькой хитрости. Животное, напуганное настойчивым преследованием человека, уже не подпускало к себе на такое расстояние, с которого можно было бы забросить аркан. Когда олень замешался в стадо, Тумоуль тихонько подобрался к нему, прячась за других животных. Зажав в левой руке конец аркана, в правую он переложил сложенный кольцами ремень и нацелился в оленя. В последний момент тот, заметил угрожавшую ему опасность, но было уже поздно: металлическое кольцо, описав в воздухе дугу, с быстротой молнии упало ему на рога. Это был крупный экземпляр, каких было немного даже в тысячном стаде Мукдыкана. Тумоуль ожидал, что Мукдыкан выразит неудовольствие по поводу его выбора. Но тот не обмолвился ни словом и продолжал сидеть у костра, разговаривая о чем-то с пастухами.

_{Металлическое кольцо аркана, описав в воздухе дугу, упало оленю на рога.}

Когда все двадцать оленей были пойманы, Тумоуль связал их цепочкой, как это делают во время путешествия по лесу, и направился к костру. Он не хотел их уводить, не предупредив хозяина.

— Сейчас я ухожу, — сказал он, обращаясь к Мукдыкану. — Посчитай оленей, чтобы я не увел их больше, чем надо.

Все переглянулись и вопросительно посмотрели на Мукдыкана. Но тот молчал, глядя в огонь.

— Что же молчишь? — продолжал Тумоуль. — Может быть тебе уж стало жалко их давать, — добавил он, усмехнувшись.

Мукдыкан сердито вскинул глаза, но тотчас же перевел их на сидевшего рядом Хатрапчо. Тот заерзал на месте, как будто ему сразу стало неудобно сидеть.

— Оленей ты заработал, — оказал он. — Хозяину их не жалко… Но он не хочет терять одну вещь, которую никак не может найти после твоего ухода. Может быть ты знаешь, где она?