Всемуко Путенабо

Ингвин Петр

Дэни и Ян склонились к замочным скважинам – их в двери несколько. Сама дверь – хлипкая, чуть ли не из картона, но каждый постоялец считал своим долгом обезопасить личное имущество от соседей. К тому же, как рассказывали хозяева, старые жильцы нередко съезжали не заплатив, ключи утаскивали с собой, оттого приходилось врезать новые замки.

В прихожей Давыдов кладет трубку. В его руке материализуется початая емкость. Она мгновенно пустеет. Слышно довольное кряканье.

Там дверь захлопывается. Здесь быстро открывается. Дэни – змеей к телефону. Хорошо, что

аппарат не древний дисковый, а кнопочный с экранчиком. Нужная кнопка – и на сером фоне высвечивается последнее соединение.

Ян уже рядом. С ручкой. Пишет прямо на руке. Затем следует кивок в комнату на разобранный сотовый телефон, которым пользовались лишь однажды. Он только для крупных дел. И вот – для последнего дембельского аккорда. Потом – прощайте, не поминайте лихом. Или поминайте, от нас уже не убудет. Зато, возможно, прибудет.

Не сказано ни слова. Зачем? Давно работают вместе. И все еще живы и здоровы.

Слова не нужны. Ян и Дэни одеваются и отходят подальше от дома. Это обязательно, у ищеек Сыча возможности неограниченные. Дэни вставляет аккумулятор, включает мобильник и дожидается, пока тот загрузится. Ян протягивает ему под нос руку с закатанным рукавом. Быстро немеющие на холоде пальцы давят едва читаемые цифры. Приходит время букв. С этим сложнее.

168

Виртуальное совещание в разгаре. Второе за ночь. Впрочем, сегодня суббота, можно выспаться днем. Главное – дело, а дел этой ночью хватает. Недавняя докладчица теперь отчитывается по Кристине:

– В целом все нормально, успели вовремя.

– В целом?

– Был неприятный момент с камерой, здесь вина установщицы. Обошлось. Утром я встречусь с женами, покажу. Если что – приглашу.

В видеоконференции участвуют только члены Комиссии. Они знают больше остальных. Они самые лучшие. Стаж роли не играет, главное – умения. В любой миг возможна ротация, поэтому каждая жаждет взять на себя больше и сделать лучше. Сделать даже то, что в обычной жизни считает неприемлемым. И соблюсти установленный Чарли принцип трех К.

– Марго, Роза объявилась?

Первая, которую назвали Марго, согласно опускает глаза:

– Только что.

167

– Ты развелся? – в трубке слышна радость. – Значит…

– Откуда? – цедит мужчина. Он недоуменно кривится. Нога на ногу. Дым в сторону краем рта. Пепел в пепельницу, очень осторожно – он все же не дома.

Ох уж эти бабы. Владимир Терентьевич недоволен. Роза, конечно, хороша, но у него на уме другое.

– Школьная подруга в ЗАГСе, – открывает она карты.

– И ты ей?!..

– Но ты же…

Опять впереди паровоза. Почему женщины всегда так?

Он молчит.

– Я думала…

– Не давал повода.

– Зачем же?

– Превентивные меры, – кисло усмехается Владимир Терентьевич. Привычным движением он достает из кармана флакончик со спреем и поочередно прыскает в обе ноздри – с заложенным носом разговаривать трудно, и выглядит такой разговор несолидно. А с дамочками вроде Розы нужно быть твердым. Продышавшись,

он продолжает тем же деловым тоном: – Доброжелатели позвонили, и пришлось. Это как бы не всерьез.

– Как бы или действительно не всерьез?

Владимир Терентьевич не удостаивает ее ответа.

Только что он сделал большое дело. Сам не ожидал, что решится. Решился. Только так он построит новое лучшее будущее.

Роза вздыхает. Говорит с бархатным придыханием:

– У тебя проблемы?

– Теперь не у меня. – Он снисходит до нежности. – Прости, рыбка, мне сейчас некогда. Прощай.

Владимир Терентьевич говорит тихо, поскольку не один.

166

– Что у Розы?

– Не успели, – отвечает первая.

– В каком смысле? – не понимают остальные.

– Он разводится. Правильнее сказать в прошедшем времени – развелся. Вчера. Срочно. Приплатил сотрудникам ЗАГСа за скорость.

– Обидно, – бурчит под нос третья. – А что со вторым?

– У Лизы не было возможности. Клянется, что завтра.

– Последний срок.

– Может, кто-то другой возьмется? – третья до хруста потягивается, ее антигравитационные достоинства выпячиваются… Таким способом она привычно издевается над древними, с ее точки зрения, старухами, которым летят четвертые, а то и пятые десятки. – Сколько можно ждать? Пора перепоручать.

Марго сообщает:

– Чарли в этом направлении ведет кое-что параллельно.

Это всех успокаивает. Чарли – это да. У Чарли все под контролем.

Их Комиссия – как бы «Ангелы Чарли» из старенького боевичка, потому и основателя прозвали именно Чарли, так само получилось. А уж ангелы или демоны – это кому как.

165

Чем метеорит отличается от метеора? Тем, что второй еще летит.

Алекс прилетел быстро. Звонок по домофону, пять секунд на три пролета, приближающийся звук шагов на площадке. Дверь открыта заранее.

– Рассказывай.

Метеорит.

Кирилл не утаил ничего. Заснеженные шапка, теплая куртка и ботинки Алекса остаются в прихожей.

– Понятно. – Он сосредоточен. – На кого думаешь?

Пожатие плеч. Если бы. Тогда Кирилл не спал бы дома, а действовал.

– Понятно, – повторяет Алекс. Его уверенное спокойствие постепенно передается Кириллу. – Давай по порядку. Кто мог забрать из садика?

– Я. Кристина. Больше никто.

– Алена?

Кирилл хмурится:

– Могла. В смысле, что с ней Павлик тоже пошел бы. Больше ни с кем. Но Алене ребенка не отдадут, в садике строгие правила.

– Кристине сообщил?

– Нет. Никому.

– Кристина не могла забрать, а тебе не сказать?

– Она звонила за пять минут до того, как я пошел за Павликом. Слезно уверяла, что не успевает. Розыгрыш не в ее стиле. Она знает, что за такой розыгрыш я ее прокляну и придушу. Это не она, точно.

На улице грохочут ночные работы по благоустройству. Бьет по ушам перекрикивание водителей снегоуборщика и самосвала. Крепкие выражения на весь двор. Ночью слышно ого-го. Алекс морщится.