Всеобщая история чувств

Акерман Диана

Розы соблазняют, успокаивают и опьяняют людей сильнее, чем любой другой цветок. Они с античных времен пленяют домовладельцев, влюбленных, поклонников цветов и сенсуистов. В Дамаске и Персии существовал обычай зарывать в саду кувшины с нераскрывшимися розовыми бутонами и откапывать их по особым случаям, если предстоял пир: бутоны должны были эффектно распускаться прямо на тарелках. В фильме Жана Кокто по сказке «Красавица и чудовище» неприятности и магия начинаются с того, что человек срывает для своей дочери розу – единственное, что та предпочла всем сокровищам. В Европе издавна выращивали разные виды роз, которые не могли похвастаться сортом, но были яркими и заметными, очень жизнеспособными и с сильным ароматом, который может пропитать собой даже статую. Но в XIX столетии туда начали ввозить элегантные китайские чайные розы, которые пахли свежими размятыми листьями чая, а также неморозостойкие ремонтантные (постоянно цветущие китайские) гибриды с цветами от ярко-желтого до красного. Скрещивая китайские гибриды с европейскими розами (с той же тщательностью, как скрещивают скаковых лошадей), удалось вывести нежные и прихотливые сорта-потомки с цветами, поражающими чуть ли не бесконечным множеством оттенков, форм и запахов. Их назвали чайно-гибридными розами. С тех пор вывели более 20 тысяч сортов, причем розы чуть было не утратили (из-за чрезмерной гибридизации) собственно розовый

аромат. Запах у роз, видимо, является рецессивным свойством, и у потомка двух родительских сортов с сильным ароматом может быть идеальный по форме, но слабо пахнущий цветок. В наше время, благодарение небесам, вновь стремятся создавать ароматные розы. Самый популярный чайно-гибридный сорт Peace [23] поражает разнообразием пастельных тонов с закатными оттенками; в полдень они становятся кричаще-яркими, постепенно блекнут к закату, и на всем протяжении дня позволяют любоваться фантомами других оттенков. Его яйцевидные бутоны открываются большими бледно-желтыми венчиками с полупрозрачными концами лепестков, которые часто бывают розоватыми. И пахнут они, как кожа-лайка в меду. Все мои розы Peace, кажется, имеют почти человеческий облик и человеческие настроения, зависящие каждый день от влажности и освещения. Эта роза экспериментальная, название она получила 2 мая 1945 года (день падения Берлина) в Пасадинском Тихоокеанском обществе розоводства, потому что «именем этой прекраснейшей новой розы нашего времени должно стать то, чего сильнее всего жаждет человечество, – мир». Многие розы названы в честь президентов (роза Mister Lincoln – ярко-красная, J. F. Kennedy – чисто белая), а есть и сорта, прославляющие кинозвезд или других знаменитостей (Dolly Parton отличается громадными цветками и сильным пикантным запахом). Хоть розы и символизируют красоту и любовь, их цвета, фактуру, формы и запахи чрезвычайно трудно описать. У Sutter’s Gold, одного из моих любимых чайно-гибридных сортов, крупные плиссированные цветки с лепестками абрикосовых, фуксиновых и розовых тонов, с ароматом, похожим на сладкие мокрые перья. Флорибунды – новейший вид роз – усыпаны цветами все лето. The Fairy почти не пахнет, но ее куст от весны до зимы почти полностью покрыт изящными розовыми цветами, выдерживающими даже первые снегопады. Уже в 270 году до н. э., когда древнегреческий ботаник Теофраст писал о розе с сотней лепестков, эти цветы считались древними. Возраст ископаемых окаменевших диких роз составляет сорок миллионов лет. В Древнем Египте росли славившиеся махровыми цветками розы, которые мы сейчас называем центифолиями, или столистными. В спальне, где Клеопатра принимала Марка Антония, пол был усыпан полуметровым слоем розовых лепестков. Интересно, они предавались любовным утехам на полу, вернее на ковре из мягких, упругих, ароматных лепестков? Или на ложе, которое словно плот плыло по благоуханному океану?

23

Мир (англ.). Сорт создан во Франции в 1935–1939 гг. Франсисом Мейаном, который назвал его Madame A. Meilland в честь своей матери. В Италии эта роза известна как Gioia, в Германии – Gloria Dei, в США и англоговорящих странах – Peace. В России именуется «Глория Деи». – Прим. перев.

Клеопатра знала вкусы своего гостя. Мало какой народ любил розы так, как древние римляне. Розы разбрасывали на публичных церемониях и пирах; розовая вода лилась из императорских фонтанов и подавалась в общественные бани; в амфитеатрах зрители сидели под пропитанными розовыми духами навесами от солнца; розовыми лепестками набивали подушки; венками из роз украшали головы; из роз готовили запеканки; розы входили в состав лекарств, любовных притираний и афродизиаков. Ни одна вакханалия – популярный оргиастический праздник – не обходилась без фантастического количества роз. Для выражения всенародной любви к этим цветам существовал даже особый праздник – розалии. Нерон на одном из пиров приказал обрызгивать гостей между переменами блюд ароматными водами из серебряных труб. Гости могли также восхищаться потолком, роспись которого идеально воспроизводила звездное небо; он раскрывался, и оттуда сыпались цветы и лились духи. Для другого пира Нерон потратил сумму, эквивалентную 160 тысячам долларов, на одни лишь розы, и один из гостей насмерть задохнулся от их аромата.

В исламских культурах розу считали духовным символом; согласно утверждению жившего в XIII веке мистика Юнуса Эмре, нюхая розу, следовало шептать: «Аллах! Аллах!» Мухаммед, большой любитель благовоний, однажды сказал, что экстракт фиалок так же превосходит все остальные цветы, как он сам – всех остальных людей. Тем не менее известь для его храмов замешивали именно на розовой воде. Розы как нельзя лучше настаиваются на воде, что позволяет делать шербеты и пастилу, так что этот цветок используется в исламской кухне так же широко, как и в быту – для ароматизации одежды. Законы гостеприимства до сих пор требуют, чтобы, когда в дом приверженца ислама приходят гости, их сразу же обрызгивали розовой водой.

Католики до наших дней называют свои четки розариями; первоначально они состояли из 165 аккуратно свернутых и высушенных розовых лепестков (иногда их для сохранности мазали ламповой сажей), а роза была символом Девы Марии. Крестоносцы возвращались в Европу, пресытившись чувственными впечатлениями от экзотических излишеств, обнаруженных у неверных, и привозили с собой розовое масло, сандаловое дерево, ароматические шарики и другие специи и благовония, а также воспоминания о чувственных и расслабленных женщинах, дожидавшихся в гаремах мужских ласк. Ароматические масла, которые привозили с собой рыцари, сразу же вошли в моду, равно как и все прочие греховные прелести Востока, столь же дурманящие разум, как и розы, и становившиеся тем вожделеннее, чем больше их запрещали.

Падший ангел

Запахи пробуждают не только воспоминания, но также и наши дремлющие чувства; они балуют и радуют нас, помогают определиться с нашими представлениями о самих себе, будоражат чувственность, предупреждают об опасности, вводят в искушение, раздувают религиозный пыл, возносят до небес, приобщают к моде, погружают в роскошь. И все же обоняние со временем сделалось наименее полезным из наших чувств – Хелен Келлер выразительно назвала его «падшим ангелом». Некоторые ученые считают, что мы все еще получаем через обоняние значительную часть той же информации, что и низшие животные. В помещении, полном деловых людей обоих полов, с помощью обоняния можно узнать, кто влиятельнее, кто самоувереннее, кто сексуально отзывчив, кто конфликтен. Трудность же заключается в том, что мы лишены физиологического пускового механизма: даже уловив запах, мы не выдаем автоматической реакции определенного рода, как это сделало бы большинство животных.

Однажды утром я отправилась поездом в Филадельфию, чтобы посетить Монелловский центр хемосенсорики, расположенный

рядом с кампусом Университета Дрексела. Здание этого центра, похожее на вертикально поставленный квартал, приютило сотни ученых, исследующих химию, психологию, загадочные свойства обоняния и перспективы его использования в медицинских целях. Многие из завоевавших внимание СМИ исследований в области феромонов проходят именно в Монелловском центре или других похожих институтах. Для одного из экспериментов наняли множество домохозяек, чтобы те нюхали подмышки незнакомых им людей; в другом эксперименте, который финансировали изготовители женского гигиенического спрея, картина была еще необычнее. Тематика исследований широка: как мы распознаем запахи; что происходит с человеком, утратившим обоняние; как меняется обоняние по мере взросления и старения; оригинальные методы борьбы с насекомыми-вредителями с помощью запахов; использование телесных запахов при диагностике заболеваний (например, пот у шизофреника пахнет не так, как у здорового человека); влияние телесных запахов на наше общественное и сексуальное поведение и т. д. В одном из самых замечательных экспериментов нашего времени монелловские ученые установили, что мыши способны выявлять генетические различия между потенциальными половыми партнерами, руководствуясь исключительно запахом: они «считывают» подробную информацию об иммунной системе других животных. Тому, кто желает произвести на свет наиболее жизнеспособное потомство, лучше всего сочетаться с особью, обладающей такими преимуществами, которыми не обладает он сам. Особая роль здесь отводится формированию иммунной системы. Природа развивается благодаря метисам. Девиз жизни: «Смешивайтесь тщательнее». Монелловские ученые вывели особых мышей, каждая особь которых отличалась от другой лишь одним геном, и изучали их брачные предпочтения. Все выбирали себе брачных партнеров, иммунная система которых, в сочетании с их собственной, позволит породить наиболее здоровое потомство. Примечательно, что свой выбор они основывали не на восприятии своего собственного запаха, а на воспоминании о запахах родителей. Никто из них, естественно, не рассуждал на эту тему: мыши спаривались, подчиняясь влечению и даже не зная об интригах подсознания.

Возможно ли, чтобы люди поступали так же, сами не осознавая того? Нам не требуется запах для разграничивания территорий, установления иерархии, узнавания лиц или определения готовности женщины к соитию. И все же одного взгляда на исступленное использование нами парфюмерии и ее психологическое воздействие на нас достаточно, чтобы понять: обоняние – это старый боевой конь эволюции, которого мы холим, лелеем и никак не решаемся отпустить на вольный выпас. Мы нисколько не заинтересованы в его жизни, но все же обихаживаем его, против всех резонов, – возможно, из ностальгии по тем временам, когда мы были первозданными животными, неразрывно связанными с Природой. Эволюция притупила у нас чувство обоняния, химики же пытаются восстановить его роль. Не сказать чтобы это происходило неосознанно: мы пропитаны запахами, мы купаемся в них. Мы ароматизируем не только тела и жилища, но и почти все предметы, связанные с нашей жизнью, – от салонов автомобилей до туалетной бумаги. Продавцы подержанных авто пользуются аэрозолем «Новая машина» – и в результате покупатель не ощущает, что сидит в проржавевшей насквозь жестянке. Риелторы, перед тем как показывать жилье клиентам, частенько распыляют на кухне аэрозоль, имитирующий запах свежей выпечки. В установки кондиционирования воздуха в торговых центрах пускают «запах пиццы», чтобы у покупателей возникло желание посетить ресторан. Одежда, шины, игрушки, фломастеры – все насыщено запахами. Можно даже купить ароматический диск, который играет как звукозапись, но воспроизводит запах. Экспериментально не раз доказано, что, если предложить человеку два флакона одинаковой политуры для мебели, ароматизировав содержимое лишь одного из них, он будет уверять, что тот, который приятно пахнет, лучше действует. Запах значительно влияет как на оценку тех или иных вещей, так и на отношение к людям. Даже товары без запаха в действительности слегка ароматизированы, чтобы замаскировать химический запах ингредиентов; обычно для этого используется небольшое количество мускуса. Парфюмерная промышленность получает от товаров для тела и одежды лишь 20 % своих доходов, остальные 80 % приносят средства для ароматизации бытовой химии.

У разных наций свои предпочтения в ароматах. Немцы предпочитают сосну, французы – цветочные ароматы, североамериканцы любят сильный запах, а южноамериканцы – еще более сильный. В Венесуэле средство для мытья полов содержит в десять раз больше сосновой отдушки, чем в США. Но почти все нации сходятся в желании придавать полам и стенам приятные ароматы (прежде всего соснового леса или лимонного сада), чтобы жить среди запахов.

Магазинчик на Третьей авеню близ Грамерси-парка, как и многие подобные заведения Нью-Йорка, торгует разнообразными товарами для услады чувств. Там предлагают, в частности, изделия из портмерионского фарфора, украшенного яркими ботаническими рисунками с точно прописанными деталями. Канцелярские принадлежности и упаковочная бумага в этом заведении – ручной работы, с хорошо заметными древесными волокнами и изъянами. Часть ее – подчеркнуто грубоватая, с беспорядочно разбросанными цветовыми пятнами. Нос указывает дорогу в отдел парфюмерии. Мелкие гранулы с маслом для ванн содержат ароматы под названиями «Весенний дождь» и «Нантакет». Как пахнет весенний дождь? Это популярный запах. Но сможет ли даже самый гениальный сенсуалист определить разницу между весенним или, скажем, осенним дождем?

Обращаясь прежде всего к воображению, это название рисует в сознании образ весеннего дождя, потом вы вдыхаете сладкий минеральный аромат и думаете, допустим, о красноголовых лишайниках под названием «британские солдаты», которые вы обнаружили в Беркшире, когда вам было десять лет. Или вспоминаете запах дождя, падавшего на оливково-бурую палатку – он стучал по брезенту, как будто барабанила тысяча пальцев. Грамерси-парк представляется лишь мелким всплеском волны времени из тех дальних лет. Одна полка в магазине предназначена исключительно для ароматизаторов помещений. «Используйте этот ароматизатор вместе с нашим алюминиевым кольцом для осветительной лампы накаливания», – объясняет одна из упаковок. Parfum de l’Ambiance… Вы идете из комнаты в комнату сквозь массы наполненного ароматом воздуха, ощущая ноздрями только благовония, «купаясь в фимиаме» и будоража благоухание танцем.

Мы, кажется, неспособны жить в природе без того, чтобы заимствовать ее запахи и носить их с собой как талисманы, «присваивая» себе свирепость, магнетизм или энергию, которые свойственны их естественным обладателям. С одной стороны, мы живем в чистоте и порядке квартир, и, если природа нетактично позволяет себе войти туда без спроса – в виде мышей, мух или термитов, ползущих вдоль плинтусов, или белки в подвале, или летучей мыши на чердаке, – мы с кровожадностью охотника гоним ее прочь. С другой стороны, мы стремимся ввести природу с собой в дом. Мы прикасаемся к стене – и комнату заливает дневной свет, поворачиваем выключатель – и начинается лето, мы окружаем себя множеством совершенно ненужных запахов из внешнего мира – сосна, лимон, цветы. Может быть, обоняние и не требуется нам для выживания, но без него мы чувствуем себя потерянными.