Всеобщая история чувств
Шрифт:
Людям, собирающимся на вечеринку в ночь с дождем и бурей, не требуется обильно пользоваться духами, потому что перед бурей они пахнут сильнее – влажность обостряет обоняние, и при низком давлении летучесть жидкостей повышается. Все-таки духи на 98 % состоят из воды и спирта – и лишь 2 % составляют жировые и ароматические молекулы. При низком давлении молекулы испаряются быстрее и могут покидать человеческое тело и переходить в воздух помещения со значительной скоростью. То же самое происходит, даже в солнечные дни, в городах, расположенных в горах, – например, в Мехико, Денвере или Женеве, где из-за высоты атмосферное давление всегда низкое. Идеальным местом и временем для того, чтобы ошеломить окружающих новыми духами, был бы ресторан El Tovar Lodge, примостившийся на головокружительной высоте более чем 2100 метров на краю Большого каньона, в преддверии бури.
Хелен Келлер обладала волшебным даром расшифровывать хрупкие палимпсесты жизни, все те «наслоения», которые большинство из нас видит лишь смутно. Она распознавала «старомодный сельский дом, поскольку в нем содержалось
Люди, наделенные обостренным обонянием, часто делают карьеру в сфере парфюмерии; те из них, кто наделен богатым воображением и решительностью, создают потрясающие ароматические комбинации. Они должны уметь запоминать и улавливать в море цветов, корней, выделений животных, трав, масел и искусственных ароматов тысячи ингредиентов, доступных для парфюмера, и, подобно древним алхимикам, соединять их. Им необходимы ощущение равновесия, как у архитектора, и хитрость букмекера. В наши дни лаборатории способны изготавливать имитации эссенций природных веществ, что замечательно, поскольку нельзя получить естественные экстракты, например сирени, ландыша или фиалки. Но чтобы сделать верное подобие розового масла, требуется пять сотен ингредиентов. В Нью-Йорке, близ перекрестка Пятьдесят седьмой улицы с Десятой авеню, находится офис International Flavors and Fragrances Inc., где трудятся лучшие профессиональные носы мира. Специалисты отрасли называют фирму просто IFF – протяженное «if» (если), почти «whiff» (дуновение), – это Мекка для всех компаний, имеющих дело с запахом. Там создают едва ли не всю дорогую, широко рекламируемую парфюмерию, появляющуюся каждый сезон на прилавках универмагов, а также многие ароматы и запахи, которые мы ощущаем каждый день, открывая консервированный суп или наполняя гранулами кошачий туалет, – но все это делается анонимно. Именно там создан запах, который столь оригинально рекламирует журнал, посвященный гольфу (оторвите бумажный мячик для гольфа, и вам в ноздри хлынет аромат свежескошенной травы), равно как и запах «пещеры» в парке развлечений, и запахи, присущие лесам Новой Англии, африканским саваннам, Самоа и другим местностям, представленным в Американском музее естественной истории. Сделать так, чтобы искусственное рождественское деревце в воображении нюхающего превращалось в тирольский сосновый бор, – пожалуйста. Вообще-то такая задача – из простейших. В IFF есть «авторы-призраки», создающие чувственные ощущения, изобретатели чудес, ароматов, достойных золотых блюд, которые действуют и влияют на нас, а мы и не замечаем этого. В этих лабораториях создают 80 % мужских одеколонов и почти столько же женских духов. Хоть IFF отказывается называть имена, в витринах, стоящих в коридорах, можно увидеть изделия Guerlain, Chanel, Dior, Saint Laurent, Halston, Lagerfeld, Estee Lauder и многих других, родившиеся именно здесь. Часть этих «носов» можно увидеть перед мониторами компьютеров, часть – в комнатах, забитых бумагами и сосудами. Именно этим людям приходится преодолевать извечный парадокс, заключающийся в том, что новые духи должны быть, с одной стороны, оригинальными, свежими и возбуждающими, но с другой – не слишком вызывающими или эксцентричными, чтобы они устроили очень многих. Современная технология полосок с образцами запаха («потри и понюхай») заметно облегчает их работу. Возьмите какой-нибудь журнал, и вам обязательно попадутся страницы с запахом кожаной обивки салона «роллс-ройса», или лазаньи, или даже новых духов. Эти полоски, изобретенные 3M Corporation всего десять лет тому назад, содержат микрогранулы с ароматическими веществами. Если поцарапать или надорвать полоску, гранулы лопнут, высвободив запах. Компания Giorgio первой начала рекламировать свою парфюмерию через полоски с запахом. А сегодня трудно найти журнал, не наделенный ароматом. Прямо сейчас у меня на столе лежит целая коллекция – более сорока таких полосок с рекламными текстами: Knowing от Estee Lauder – «Познание – это главное»; образец из феминистской линии Лиз Клейборн – «Тебе нужно всего лишь быть собой»; духи Fendi La passione di Roma с изображением девушки с гладкой как мрамор щекой, страстно целующей статую. Opium от Ив Сен-Лорана обходится без словесных призывов, зато иллюстрирующая образец фотография красавицы, которая лежит, словно полумертвая, опьяненная опиумом, на ложе из орхидей в отделанных золотом покоях, создает емкий, хотя и извращенный образ духов. В IFF трудятся тридцать дегустаторов запаха, оценивающих в день до ста образцов аромата. Одним весенним днем я познакомилась с их «гениальным носом» Софией Гройсман, полной жизни уроженкой России. Ее зачесанные назад короткие черные волосы удерживала на месте лента в сине-белую полоску. Голубые тени для век подчеркивали живость темных глаз, ногти были выкрашены ярко-красным лаком, а одета она была в
– Когда вы впервые узнали, что обладаете особенным носом?
– Еще в детстве, в России. Вокруг городка, где я жила, были огромные цветущие луга. – Она сказала это с улыбкой, и взгляд ее на мгновение сделался отсутствующим; судя по всему, память увела ее на сорок лет назад. – И там было немыслимое множество запахов. Казалось, что пахло само небо. Я очень любила собирать цветы…
Резкий стук в дверь. В комнату, вытянув вперед обнаженные руки, решительно входит молодая женщина.
– Не могли бы вы понюхать меня? – обращается она к Софии. София встает, берет сначала левую (более теплую; предположительно из-за близости к сердцу) руку женщины, подносит ее к носу и нюхает запястье, а потом локоть. Потом дважды нюхает вторую руку.
– Ваше мнение? – спрашивает она меня.
Я нюхаю руки.
– Очень мило.
– Но в каком порядке?
Запахи настолько легки, настолько слабы для моего носа, что трудно говорить о них как о четырех разных запахах с индивидуальными особенностями, которые нужно ранжировать. В фильме «Автобусная остановка» есть эпизод, в котором Мэрилин Монро сидит за обедом и играет на тарелке двумя горошинами, решая, какая из них привлекательнее. Что-то одно всегда в чем-то лучше чего-то другого, говорит она своему спутнику, всегда можно выбрать одно из двух. Что касается меня, то в жизни случалось множество совершенно очаровательных моментов, когда два прекрасных объекта оказывались – по разным критериям и в разное время – одинаково прекрасными. Как же тут выбирать? И все же, здесь, на этих вытянутых руках, без сомнения, номер один – преимущественно фруктовый, с легким мускусным оттенком, аромат левого запястья. Второй? Чуть более легкая версия с левого локтя. В запахах на правой руке, кажется, преобладает фруктовая составляющая, но они тоже привлекательны. Я высказала все это Софии, и она понимающе кивнула.
– Будем работать с двумя вариантами, – сказала она.
За окном с раздвижными стеклами, отделявшим кабинет Софии от множества стеллажей, уставленных склянками (воистину кладовая мага), появилась лаборантка.
– Дайте мне формулу «H», – сказала ей София и, получив требуемое, откинулась в кресле и сделала рукой движение, будто кидала конфетти в воздух. – Сегодня какой-то сумасшедший дом. У нас паника, и я должна к ней присоединиться.
Ароматы и паника? Как такое вообще может быть? Когда я задала этот вопрос, София сделалась непроницаемой как сфинкс. В этом корпоративном мире формулы и все, связанное с ними, держится за семью печатями. Те, кто составляет окончательные сочетания, не знают, что именно смешивают; ингредиенты и дозы имеют только кодовые номера.
– Мы жили на самой окраине маленького городка, – возвращается к воспоминаниям София, – где были целые рощи сирени и поля нарциссов и фиалок. Эта часть моей родины не подверглась очень сильным разрушениям. Меня окружал мир природных запахов. Ребенком я много гуляла по полям: ненасытное любопытство заставляло меня лезть повсюду. В послевоенное время детей было мало. Меня окружали взрослые, и приходилось гулять в одиночестве и принюхиваться ко мху, валежнику и листьям.
– Как создается запах? – спросила я, вспомнив слова одного из великих парфюмеров о том, что идеи приходят к нему в сновидениях; другой же вел дневник, в котором отмечал все запахи, встречавшиеся ему в путешествиях.
– Образ всегда присутствует в мыслях. Можно даже обонять сочетания запахов, похожие на аккорды в музыке. Парфюмерия вообще сродни музыке. Имеются простые запахи, простые аккорды из двух-трех элементов, и это похоже на инструментальный дуэт или трио. Из них слагается сложный многокомпонентный аккорд, и это уже большой современный оркестр. Как ни странно, составление ароматов похоже на создание музыки, и сходство тут заключается в подборе подобающих аккордов. Один звук не должен заглушать все остальные. Мы стремимся к гармоническому сочетанию. Гармония – одно из важнейших правил компоновки. Можно достичь в аромате многослойного проявления нот, и при этом он будет оставаться приятным. Если же аромат скомпонован не должным образом, из него будут торчать «углы», и это будет раздражать. Если аромат плохо сбалансирован, его и примут плохо.
– Группируете ли вы запахи в памяти и мыслях, наподобие того, как в оркестре деревянным духовым отводится одна роль, а струнным – другая?
– Да, но большая часть созданного мною основана на совершенно абстрактных цветочных аккордах, просто возникающих в моем воображении. Лишь потом я ищу детали и обертона к ним. Прежде всего здесь требуется вдохновение, а затем – умение уравновесить все части, пока не получится то, что хотелось. Я предпочитаю цветочные, очень женственные аккорды. Женские ароматы мне удаются лучше, чем мужские, хотя мне приходилось делать и те и другие. Я создаю также бытовую продукцию…
– Наподобие отдушек для мыла, чистящих средств, полиролей, бумажных изделий и тому подобного?
– Совершенно верно. Но все это делается легко и быстро. Если же я задаюсь целью сделать лучшие в мире духи… на это уходит больше времени.
– Один из руководителей компании сказал мне, что вы создали несколько самых знаменитых духов, какие только знает мир, но не скажете, какие именно.
– Нам нельзя этого рассказывать. – Она вынула из пачки длинную коричневую сигарету и закурила.