Всесокрушающая сила юности!
Шрифт:
— Угу, — ответила Сакура-тян и невозмутимо продолжила своё занятие.
Через полчаса, когда тетрадь оказалась исписанной уже наполовину, Наруто понял две вещи: во-первых Сакура-тян не зря считалась куноичи года, она очень быстро писала и у неё был прекрасный почерк, а во-вторых, если он отправится на длительную миссию, ассистентки получат свиток, в который можно будет запечатать только лист бумаги. Очень небольшой листочек.
*
В пустой комнатке Цитадели не было никакой мебели, кроме большого деревянного стола, созданного с помощь Стихии
На столе лежал раздетый до трусов Гаара Узумаки (пусть с утверждениями Наруто о клане тот ещё не согласился, но это всего лишь вопрос ближайшего времени). После манипуляций Мито-тян, по всему его телу расползлись чёрные узоры печати. Наруто, всматриваясь них и узнавая многие символы и фигуры, был вынужден признать, что методы обучения Мито-тян, несмотря на не самые приятные ощущения, были весьма действенными.
Рядом с Наруто стояли ещё двое Узумаки, Хвостики-тян и Коточеловек. Наруто знал, что будет всегда называть их этими прозвищами — Темари-тян своё очень нравилось, а Канкуро настолько забавно бесился, что прекратить не было ни сил, ни желания.
Внезапно Гаара, не отрывая головы от столешницы, монотонным голосом сказал:
— Шукаку просил передать Кураме, что тот — отстой.
“Жалкий неудачник, понимает, что с ним сейчас будет, а-ха-ха-ха!”
“Давай и ему что-то скажем, пусть побестися, всё равно от Мито-тян не вырваться!”
— Курама передаёт Шукаку, что ему не пришлось прикидываться мамой своего джинчурики, поэтому кто отстой — видно и так.
“Правильно, получи, придурок!”
— Шукаку просит передать, — через некоторое время монотонно ответил Гаара. — что он частенько вырвался на свободу из своего джинчурики, а Курама сидит в животе как покорная сучка.
“Давай убьём этого придурка!”
“Спокойно-спокойно, мы в долгу не останемся!”
— Курама передаёт, что он подружился со мной, своим джинчурики, даёт мне крутую регенерацию и теперь его печать — огромные джунгли, в которых есть где побродить!
“Правильно! Сам-то засранец сидит небось в маленькой клетке, вот и бесится!”
— Шукаку говорит, что он даёт своему джинчурики Стихию Магнетизма, а регенерацию дают все биджу.
— Гаара, у тебя есть Магнетизм? — недоверчиво воскликнул Наруто. — А почему ты управляешь только обычным песком, а не выхватываешь кунаи и мечи врагов?
— Я об этом раньше и не знал, — растерянно ответил Гаара.
“Курама, получается Шукаку круче!”
“Гр-р-р, зато я намного сильнее!”
“Зато его джинчурики управляет песком, может управлять Магнетизмом, у него регенерация и супер-крутая автоматическая защита!”
“А мой джинчурики — Узумаки!”
“Его тоже!”
“И что, ты признаёшь проигрыш?”
“Ни за что!”
— Курама просил передать, что дал своему джинчурики Стихию Вьюги!
— Стихию Вьюги? — недоверчиво воскликнули хором Хвостики-тян и Коточеловек, а Мито-тян оторвалась от своего занятия и вопросительно взглянула на Наруто.
“Ты же знаешь, что это полностью твоя заслуга!”
“Но остальные не знают!”
“Ты же говорил, что никогда не врёшь!”
“Но Шукаку — засранец, ему можно! А потом я скажу
“Ты слишком много общаешься со своей новой сестрой!”
“М-м-мда, ты прав, прости!”
Наруто сосредоточился на стихийном преобразовании. Несмотря на длительные тренировки сотен клонов, это занятие было всё так же невероятно сложным и занимало слишком много времени. На мгновение поймав нужный баланс чакры Ветра и Молнии, Наруто увидел, что мир послушно замер. И пока не закончилась смешанная чакра Вьюги, Узумаки бросился вперёд.
Для всех присутствующих Наруто просто пропал и появился в другом месте, а по помещению пронёсся порыв ветра. Наруто стоял, широко улыбаясь, в руках его был сжат веер Темари.
— Это, кстати, к вопросу о том, что нельзя полагаться на единственное оружие или дзюцу.
— Больше напоминает Джинтон, стихию Скорости, — нарушила гробовую тишину Мито-тян. — Очень редкий кеккей генкай.
— Выкуси, глупый тануки! — рассмеялся Наруто. — Всё равно, стихия Вьюги звучит круче!
— Шукаку просит передать, что Курама такой же придурок, как и его джинчурики! — монотонно произнёс Гаара.
— Мито-тян, это помещение защищено от сенсоров или они почувствуют чакру биджу?
— А ты как думаешь, Наруто-кун? — улыбнулась красноволосая девушка. — Я вообще-то произвожу манипуляции над печатью джинчурики. Да все сенсоры деревни обделались бы!
— Отлично! — обрадовался Наруто. — Техника теневого клонирования: бижду версия!
Помещение наполнила давящая чакра ненависти и злобы и возникшая в клубах красноватого дыма высокая оранжевая фигура с длинными острыми ушами произнесла довольным голосом:
— Ну и кто тут придурок, Шукаку? Кто там что-то говорил о свободе? Кто из нас самый крутой?
*
— Знаешь, Кимимаро-сан, ты — самое мерзкое явление, что я когда-либо видел в жизни, — сказал Наруто.
— Я служу Орочимару-сама, — спокойно ответил беловолосый парень.
Лицо его давно утратило обычную болезненную бледность и выглядело непривычно румяным и здоровым. Печать Земли была исследована Мито-тян, переписана в свиток, и полностью убрана разработанным ею Методом Освобождения от Зла. Реагирующий на сен-чакру фермент был извлечён и спрятан до лучших времён, а контролирующую проклятую печать инь-чакру Орочимару на всякий случай запечатали.
Пленение Четвёрки Звука оказалось выгодным приобретением для Конохи. Они были сильнейшими шиноби Орочимару, чья сила прошла через жесткий отбор королевской битвы. У них не было особой лояльности к змеиному Саннину — тот дал им только обещание силы, но правил страхом, а постоянная угроза смерти — не лучший фундамент для преданности. Таюя, узнав, что её могут избавить от рабской печати, бурно выразила свою радость множеством цветистых выражений, а когда узнала, что сила печати останется с ней, долго не могла сдержать восторгов. Наруто видел, как хмыкает Ибики-сан, а Тонбо и Хиджири достали блокноты и в открытую записывали понравившиеся обороты. Любые попытки давить на куноичи Звука Наруто пресекал, напоминая им, что она — член клана Узумаки. Впрочем, особой нужды в этом и не было.