Всевидящее око [Чернее черного. Всевидящее око. Работа для гробовщика]
Шрифт:
— Кто вас ударил? — повторил инспектор Люк раз уже в пятый.
Майк на миг задумался, потом ответил:
— Не знаю. Смешно, но понятия не имею.
— Когда вы вышли от хозяйки, то решили ночевать в сарае, возле мотоцикла, — тихонько подсказал Кэмпион.
— Да, верно, — Майк был явно удивлен. — Эта старая швабра меня вышвырнула. Я очень расстроился. Было уже за полночь, — он на миг умолк, потом неуверенно продолжил: — Видимо, я пошел прогуляться.
— Сразу после ухода от нее? — буркнул Люк. — И долго вы прогуливались?
— Не знаю, часа два… Нет, не так долго. Я слышал два удара часов, когда следил за ними.
— За кем следили? — Вопрос Люка был слишком задан слишком
— Забыл, — прошептал он. — Где сейчас Клития?
— Сидит в коридору за дверью в третьем кресле по левой стороне, — сообщил Кэмпион. — С ней все в порядке. Дождь еще шел, когда вы занялись слежкой?
Парень снова задумался.
— Нет, перестал. Было темно, и я подумал, что лучше взглянуть на мотоцикл, потому что там на дверях не было замка, и меня это беспокоило. К тому же мне некуда было деться, я остался без гроша. — Он запнулся, но на этот раз никто его не поторапливал. Немного погодя, усталым голосом Майк продолжил: — Свернул на Эпрон-стрит. Шел медленно — не хотел наткнуться на легавых и объясняться с ними… — Он моргнул. — Как раз миновал похоронную контору, когда двери распахнулись, и вышли старик Боулс с сыном, тем, что сдал мне сарай. Я вовсе не хотел, чтобы меня заметили, и отскочил в сторону. Единственным укрытием была витрина, которая примерно на фут выступает из стены. Я боялся, что меня увидят, и затаил дыхание. Слышен был какой-то шум — видимо, они закрывали двери. Потом вместе перешли улицу. Через руку старика висела простыня.
— Что-что? — инспектор позабыл об осторожности, когда услышал про столь потрясающую деталь.
— Простыня, — настаивал больной. — Это наверняка была простыня. Ну, еще, может быть, скатерть. Он нес ее, аккуратно переброшенную через руку. Я здорово струхнул. А они подошли к аптеке, остановились и, видимо, звонили в дверь, потому что наверху открылось окно и кто-то отозвался, хотя я и не слышал, о чем шла речь. Тут вдруг простыня исчезла, и я решил, что они вошли внутрь.
— Ты уверен, парень, что они вошли в аптеку?
— Абсолютно. Я прекрасно знаю Эпрон-стрит в любое время дня и ночи.
Кэмпион предупредил возможный вопрос инспектора.
— И тогда вы услышали, как пробило два? — спросил он, отметив про себя, что его собственная беседа с гробовщиком через окно гостиной Рене должна была состояться где-то около трех.
Майк Даннинг заколебался. Его вновь поразила нереальность сцены, свидетелем которой он стал.
— Нет, — возразил он, наконец. — Нет. Это было, когда я встретил капитана с мистером Лоуренсом.
— Они тоже там оказались?
— Не у аптеки. Когда гробовщики ушли, я перебрался на другую сторону, к дому Палинодов.
— Зачем? — спросил Люк.
— Просто посмотреть. — Он был так слаб, что даже не рассердился, однако все в палате, даже сержант Диц, поняли, что его волновало. — В окнах Клитии было темно — ее комната выходит на улицу, вы же знаете, но я бы не рискнул бросить камешек, даже гори там свет. Просто хотелось убедиться, что она уже спит. И вот когда я уже отвернулся, заметил вдруг Лоуренса Палинода. Это ее дядюшка, худший из всей семейки. Он украдкой выскользнул из дома и спустился с крыльца.
Парень хитро, но как-то по-детски ухмыльнулся.
— Я был уверен, что он меня заметил, что видит в темноте, как кот. Но тут же понял, что не во мне дело. На том углу ночью горит только один фонарь, и как раз так случилось, что Лоуренс попал на свет, когда спустился с крыльца. Я услышал, как он осторожно продирается через кусты, пока не оказался возле тех урн из гипса, которые образуют ограду. Я был неподалеку, но в тени. Видел лишь часть лица, когда он высунулся из лавровых кустов.
— А
— Нет, по другую сторону Бэрроу Кресчент, возле почтового ящика. Мистер Лоуренс наблюдал за ним, а я за мистером Лоуренсом. Чертовски глупая ситуация, но я не смел даже шелохнуться. Не мог понять, с чего все ночью колобродят. Тогда вот часы на соборе на Бэрроу Роад и пробили два.
— Как вы сумели распознать капитана Ситона с такого расстояния?
— Ох, разумеется, не смог, — казалось, врожденная застенчивость Майка понемногу возвращается. — Довольно долго я вообще его не видел. Понял только, что Лоуренс за кем-то следит, и потому стал смотреть в ту же сторону. Потом кто-то вышел из дома, дошел до почтового ящика и посмотрел в направлении Бэрроу Роад. Стоял там так с минуту, потом опять исчез. Через минуту это повторилось, и что-то в фигуре этого человека, манере носить шляпу показалось мне знакомым.
— И вы все это разглядели в темноте? — инспектор явно был заинтригован рассказом Даннинга.
— Я говорил вам, что был полумрак. Я видел только черные тени, все остальное было погружено во тьму. Несколько раз промелькнул силуэт человека, прежде чем я набрался уверенности, что это капитан. Он порядочный человек. Клития его любит. И, наконец, появилась женщина.
Кэмпион заметил, как сверкнули глаза Люка, который, однако, не произнес ни слова.
— Она шла по тротуару, — голос Майка изрядно подсел, — лица я не видел, но судя по походке, женщина пожилая и полная. Капитан подошел к ней и сразу заговорил, словно они давно знакомы, и простояли они так минут десять. Мне показалось, они спорили. Капитан даже размахивал руками. Лоуренс просто повис на ограде, вытянув шею, как пеликан. Видно, старался услышать, о чем они говорят, но это было невозможно, даже если бы они кричали. Наконец, женщина отвернулась и зашагала прямо в нашу сторону — так мне по крайней мере показалось. Но нет — она перешла на другую сторону Эпрон-стрит и прошла под аркой, ведущей в конюшни. Капитан вернулся домой, мистер Лоуренс тоже. В этом я уверен, потому что пришлось там торчать, пока все не разошлись.
Чарли Люк почесал затылок…
— В самом деле похоже, что это был капитан и что ждал он какую-то женщину. Жаль, что ты ее не видел. Уверен, что она вошла под арку?
— Абсолютно. Я отчетливо видел. Там есть проход на Бэрроу Роад.
— А гробовщик? Ты уверен, что Боулсы не вернулись назад?
— Нет. Не могли они этого сделать. В аптеке нет черного хода, а я находился в десяти ярдах от витрины.
— А потом что случилось?
Майк откинулся на подушки, и уже казалось, что медсестра велит им прекратить беседу. Но потом он опять оживился.
— Я свернул в переулок, чтобы не оставлять мотоцикл. У черного хода Боулсов горел свет, и тогда я вспомнил — сын его говорил, что у них остановился какой-то родственник. В сарай я вошел потихоньку, опасаясь, как бы меня не услышали. Мотоцикл был на месте. Я запер двери, прежде чем чиркнуть спичкой, фонаря у меня не было.
— Кого-нибудь видели?
— Нет, внизу никого не было. Мне, правда, казалось, что на чердаке слышен какой-то шорох, и, кажется, я что-то спросил. Не помню толком. Во всяком случае потом стало тихо и я подумал, что, видимо, это кони в соседней конюшне. Не на чем было сидеть, от каменного пола тянуло сыростью, так что я решил подняться наверх. Я чертовски устал, и нужно было подумать, как быть. До получки у меня остался всего один фунт. Он поморщился и тут же располагающе улыбнулся. — Но это уже совсем другая проблема. Ею займемся позднее. Ну вот, зажег я спичку и начал взбираться по лестнице. А дальше ничего не помню, видно, именно тогда кто-то огрел меня по голове. Но кто?